Ростислав Самбук - Скифская чаша

Рутковский еще раз внимательно прочитал фамилии и помахал листком, подзывая агента.

— Вот, — сказал чуть ли не торжественно, — вот этот список! Я нашел его.

Агент потянулся к листку, но тут в комнату заглянул другой человек.

— Тревога, — сообщил. — Вернулась старая карга, и нужно срочно линять.

— Кто вернулся? — не сообразил Рутковский.

Вместо ответа первый агент схватил ящик-сейф, быстро положил назад бумажник и бумаги, перевязав их веревочкой. Другой агент задвинул ящики письменного стола, забрал у Рутковского листок со списком, подтолкнул в переднюю.

— Смываемся!

Первый тихо открыл входные двери, выглянул. Подал знак, что можно идти, и потянул за собой Максима. Тот наконец сообразил, что домой вернулась жена Лакуты, — наверное, она старалась открыть двери, не сумела и пошла за помощью.

Они спустились на первый этаж и вышли из парадного, чуть не столкнувшись с женщиной в сопровождении пожилого человека в клетчатой рубашке. Женщина посмотрела на них внимательно, но не остановилась, один из агентов вежливо уступил ей дорогу и уверенно направился к машине. Максим с другим агентом подождали, пока он подгонит «форд», и сели в автомобиль.

— Чудесно... — пробормотал первый агент, — Я не думал, что так быстро управимся.

Рутковский протянул руку:

— Дай сюда список.

— Зачем тебе? — спросил агент недовольно.

— Хочу еще раз убедиться, действительно ли тот.

Агент подал листок. Максим не торопясь прочитал список.

— Ну? — нетерпеливо спросил агент.

— Порядок, — засмеялся Рутковский и отдал листок. — Нет никакого сомнения.

Теперь Максим был уверен, что точно запомнил фамилии и координаты резидентов, но на всякий случай откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и еще раз возобновил их в памяти. Еще раз и еще...

— Доброе утро, пани Мирослава. — Луцкая поискала место, где поставить мокрый зонтик, и ткнула его между вешалкой и пылесосом. — Погода совсем испортилась. Как доехали?

— А я вернулась еще вчера вечером. Слава богу, а то пришлось бы добираться под ливнем. Проходите, панна Стефа, у меня еще не убрано, не обращайте внимания. Завтракали?

— Не беспокойтесь, пани Мирослава, я по делам.

— К такой старой, как я, без дел уже не заходят. Я угощу вас кофе, не отказывайтесь, милая, такого кофе вы не выпьете нигде, и даже покойный пан Зиновий признавал это. Хоть привередливый был, а мой кофе любил, царство ему небесное.

Стефания прошла в гостиную, осмотрелась.

— Кофе немного позже, — попросила, — а сейчас давайте поговорим.

— Садитесь, миленькая. — Пани Мирослава подвинула гостье стул, сама примостилась на диване. — Слушаю вас.

— Я по поручению организации... У пана Зиновия был один документ, который принадлежит ЗЧОУН. И мы должны найти его, — пояснила Луцкая.

— Ну, моя милая, — возразила пани Лакута, — теперь здесь все принадлежит мне, и я бы не хотела, чтобы чужие люди своими руками...

— И вы считаете меня чужой? — оскорбилась Стефания.

— Какая же ты мне родственница?

— Я прошу позволить пересмотреть бумаги пана Зиновия.

— А если я не захочу?

— Я же сказала: здесь хранится важный документ организации.

— А идите вы к черту со всеми вашими организациями!

— Не забывайтесь, пани Мирослава!

— А кто убил Зиновия? Бандиты из ваших...

— Мы найдем их и накажем, потому что они действительно бандиты.

— Другие не лучше.

— Я бы не советовала вам, пани Мирослава!

— У меня свой ум.

— А если есть, то поймите, что пан Зиновий имел отношение к секретам организации. И должна вам напомнить...

— Не пугай!

— А я не пугаю, лишь предупреждаю.

Видно, пани Лакута и сама поняла, что зашла далеко, так как сказала примирительно:

— Ну ладно, что тебе нужно?

— Я же сказала, у пана Зиновия хранился один документ, точнее, список...

— У него тут всякого хлама...

— Я поищу.

— Ищи, милая, только вряд ли что-нибудь найдешь.

Луцкая огляделась, вздохнула. Подошла к стеллажу, сняла несколько книг, начала листать страницы.

Пани Мирослава отобрала у нее книжку, взяла за корешок, потрусила.

— Делай так, милая, а то и правда два дня будешь искать.

Не ожидая ответа, направилась в кухню готовить кофе. Через несколько минут она принесла дымящийся кофейник и печенье, неодобрительно посмотрела на Стефанию и пригласила:

— Да прервись, милая, глотни кофе, вкусный.

Сели около журнального столика, отхлебнули напитка, и Луцкая, не выпуская чашечку из тонких пальцев, спросила: