Линда Фэйрстайн - Заживо погребенные

Он ошибался. В этот момент мне казалось, что я могу его представить.

– Она совершила предательство и заслужила эти последние жалкие секунды своей жизни. Это из-за нее я был лишен того, что предназначалось мне с четырех лет. Эта сучка принялась тянуть деньги из моего… – Фелпс запнулся. Но тут же продолжил: – Из человека, который вырастил меня. Она испоганила все мое будущее, она обрекла меня на нищету.

Я тащила свой третий камень, а взгляд бегал по лесу – не идут ли мои спасители.

– С детства я только и делал, что угождал этому человеку, хотя не был ему нужен. Он взял меня к себе, когда умерла моя мать, – проговорил Фелпс.

Об этом я знала от Джино Гвиди. Если бы я призналась, что нам с детективами известно все его прошлое, – неизвестно, как бы отреагировал этот ненормальный.

– Для чего же он взял вас, если не хотел видеть подле себя?

– Откуда мне знать, я был всего лишь мальчишка. Мать была у него в домработницах. Женщина, которая потом за мной присматривала, тоже работала на кухне. Она рассказывала, что вначале он хорошо относился ко мне. Несчастья начались позже, когда мне было лет восемь. Он вторично женился, и новая жена хотела своих детей. Разумеется, ей не нужен был какой-то побочный сын, от прислуги.

– А кто он был, тот человек?

Я таскала тяжелые камни, которые должны были стать моим гробом. Фелпс прислонился к пещерному своду и не спускал с меня глаз. Под мышкой дробовик, куртка застегнута до подбородка. Еще шарф и шляпа, так что его сумасшедшая башка не мерзла.

– Фелпс, Синклер Фелпс. Его исключили из наследства и не признавали как члена семьи. Эдгар По тоже не был по-настоящему усыновлен.

– Он дал вам свое имя? – спросила я.

– Я взял его сам, мисс Купер. Перед тем, как с Авророй расстаться. Не думал, что пройдет целых двадцать лет, прежде чем ее найдут. Даже не надеялся, что смогу так легко ускользнуть – я ведь тогда кое-кому признался сгоряча, – проговорил он, ухмыляясь. – Сами виноваты, что не восприняли меня всерьез.

– А какое ваше настоящее имя?

– Теперь, я думаю, это не имеет значения. Если бы кто-то даже связал исчезновение Авроры Тейт со студентом, который что-то болтал о галлюцинациях, он зашел бы в тупик. Студент просто прекратил свое существование. Одним студентом меньше. Да от него вряд ли можно было ожидать, что он сделает вклад в науку. И меньше одним наркоманом… Синклер Фелпс? – продолжил он. – Как бы вы ни пытались – хоть лучший из лучших детективов, целый отдел по нераскрытым преступлениям… и даже, как это называется, – поиск в Интернете. Вы найдете только покойника без наследников по мужской линии, который за всю свою жизнь почти не выезжал из Нью-Гемпшира. Есть масса журнальных статей и архивов, в которых описывается благотворительная деятельность этого крупного производителя бумаги. А мелкий смотритель угодий вообще никому не известен. Я заново себя создал.

На дальней дороге под нами я вдруг заметила свет машины – она двигалась очень медленно. Маяк на крыше освещал бело-голубые борта.

Фелпс моментально развернулся, затолкал меня обратно в пещеру и, уперев ружье в щеку, прижал к стене.

– Они найдут нас, вы знаете. Они это умеют, – говорила я. – У них с собой поисковое оборудование.

– Кажется, пещеры помогали Бен Ладену. Я тоже надеюсь на пещеру.

– Но почему именно здесь? – спросила я. – Почему вы стали смотрителем угодий в этих садах?

– Вам не кажется, что это прекрасный вариант? Во всяком случае, долгое время это было так. Я люблю работать на свежем воздухе – меня это никогда не утомляло. И именно так в моем представлении должен бы жить Фелпс. Дом XIX века. Сотни акров земли и растений. У меня есть время для поэзии, рядом – Зельдин с его коллекцией Эдгара По. У меня к собранию «Ворона» круглосуточный доступ. Если уж приходится зарабатывать на жизнь, мисс Купер, то это место совсем неплохое.

Фелпс отодвинулся и снова велел мне таскать камни. Из машины нас не заметили.

– Вы сравниваете себя с По? – снова спросила я. Вообще-то для этого был специальный термин в психиатрии. Но я была слишком напугана, чтобы его произнести.

– Я не так глуп, чтобы думать об этом. Мои работы не могут сравниться с ним, но для меня он был, скажем, вечным вдохновителем.

– Он и есть причина, из-за которой вы убили Аврору?

– Вовсе нет. У меня были собственные мотивы. Он просто подсказал самый блестящий способ, каким можно это сделать. Меня до сих пор заводит, как вспомню ее предсмертный лепет – до нее дошло под конец, что ее живьем замуровывают.