Валентина Мельникова - Грех во спасение

- Хорошая была коза, молока много давала, но по весне пришел ирбис <����Снежный барс.>, а двери у балагана плохонькие, и сволок, срамник, и козу и козлят, - сокрушалась старица, - сожрал их, ненасытная утроба, а потом вкруг моей кельи принялся похаживать, хвостом покручивать. Я ведь его, как тебя, Митрий, видела. Усядется супротив двери и ну давай намываться лапой! Только не зверь то был, а сам сатана в его обличье, глаза-то у него желтые, кошачьи, как у того ирбиса, вот он в него и воплотился. Даром, что ли, так креста и молитвы пужался? Осеню его, бывалочи, крестным знамением и молитву творю: "Господи Вседержителю, боже сил и всякия плоти, не остави мя грешнаю, не даждь места лукавому демону обладати мною, укрепи бедствующую и худую мою руку и пастави мя на путь спасения и милостив буде ко зверю лютаму, ибо не ведает он, что творит!" - ирбис тут же хвостом по бокам как вдарит, и в кусты. - Феодосия перекрестилась и, вздохнув, добавила:

- Неделю так вокруг да около ходил, пока Сидор да Мокей со скиту не пришли и не стреляли в него пару раз. Только тогда и убег!

- Так здесь неподалеку еще люди есть? - удивился Митя. - Что же вы раньше мне не сказали?

- А потому не сказала, что ходить в скиты тебе не следует, проворчала Феодосия. - Духовник наш Елисей дюже строгий и сердитый! Того гляди прогневается, ежели узнает, что я вас приветила. Пущай и не указ он мне, но и распрей с ним не желаю. - Она перекрестилась:

- Боже, очисти мя грешнаю и избави от лукаваго, дай мне, рабе Твоей, без напасти прейти от всякага зла противна! - И погрозила Мите пальцем. Сиди ужо! Надобно будет, сама к Елисею пойду и обскажу все как следует...

Этой ночью он неожиданно быстро заснул и перепугался несказанно, когда на рассвете Феодосия растолкала его. Сурово оглядела его и велела:

- Рожу ото сна омой да волосья от сена избавь. Марьюшка тебя кличет. Негоже будет, коли тебя в таком обличье увидит! - прокричала старица ему вслед, так как Митя, не разбирая дороги, уже бежал к балагану.

Маша, против его ожиданий, не лежала, а сидела на постели и заплетала косу. Бабка, оказывается, переодела ее в длинную рубаху из грубого полотна и сарафан, но все-таки это была прежняя Маша, похудевшая и побледневшая, но живая и, как он надеялся, почти выздоровевшая.

- Господи, Маша, Машенька! - Митя опустился рядом с ней на лежанку, обнял ее и принялся покрывать поцелуями дорогое лицо. - Слава богу, все хорошо закончилось.

- Митя, - Маша слегка отстранилась от него, - бабушка сказала мне, что ты здесь один, а где же Антон и Васена?

Митя сжал ее ладони и отвел глаза:

- Я пытался их искать! Весь берег исходил, но, вероятно, им не удалось спастись, Машенька!

Маша всхлипнула, уткнулась ему в плечо лицом, и Митя снова обнял ее, давая ей возможность выплакаться. Наконец она подняла на него заплаканное лицо и прошептала:

- Что же нам теперь делать, Митя?

- Все равно что-нибудь придумаем, Машенька, главное, чтобы ты поскорее выздоровела!

- Я постараюсь, - улыбнулась Маша сквозь слезы, - а теперь расскажи, как случилось, что мы оказались здесь?..

41.

Прошло еще два дня. Маше стало намного лучше, и она уже несколько раз выходила из избушки и сидела на низкой лавочке за ее порогом. Эту лавочку смастерил ей Митя. Он же помогал ей выйти на улицу, поддерживая под руку, а к вечеру второго дня Маша дошла до его стожка и обратно, правда, устала безмерно и долго потом отдыхала на лапочке.

Старица велела не докучать Маше разговорами, и Митя старался без повода у избушки не появляться, по ноги так и несли к ее порогу, и он приходил и приносил ей то букет ромашек, то горсть лесной земляники. А как-то поймал курткой и принес показать шустрого бурундука, который не преминул цапнуть его за палец. Вывернувшись из рук, полосатый шельмец тут же улизнул на ближайший кедр, откуда и принялся дерзко насвистывать дразнить незадачливого охотника. В первый раз за все это время Маша рассмеялась, а Митя подумал, что никогда еще не чувствовал себя таким счастливым: судьба сберегла его любовь, и он вновь поверил, что его мечтам суждено сбыться.

На третий день старица подозвала Митю к себе и сообщила ему, что собирается идти в скиты. Зачем, объяснять не стала, да Митя и не спрашивал, знал, если сочтет нужным - сама расскажет, не пожелает - пыткой ничего не добьешься.

Пообещав вернуться через три дня, Феодосия взяла в руки посох, закинула за плечо котомку с ковригой хлеба и скрылась среди деревьев.

Митя попробовал пройтись следом", чтобы узнать, в какой стороне эти загадочные скиты, но с первых же шагов старуха словно сгинула в тайге, и он оставил попытку выследить ее. Возможно, Феодосия специально запутывала следы, чтобы не вывести любопытного "никонианина" к тайному поселению староверов-скрытников, как однажды в разговоре назвала их старица.