Дик Фрэнсис - На полголовы впереди

Эмиль, Оливер, Кейти и я накрыли столики к обеду и стали подавать первое, второе и третье. Филмер так и не появился, но Даффодил пришла, все еще расстроенная и сердитая, как и за завтраком. Выяснилось, что она уже уложила чемодан и непоколебимо стоит на своем — в Калгари она сойдет. Похоже было, что никто не смог добиться от нее, в чем, собственно, дело, и все больше пассажиров склонялись к мнению, что это любовная ссора.

Осторожно разливая вино, я внимательно прислушивался, но заманчивая перспектива провести два дня в горах занимала всех больше, чем горести Даффодил.

Когда на пустынном горизонте показались острые белые иголочки небоскребов Калгари и все наперебой принялись указывать на них друг другу, я сказал Эмилю, что постараюсь успеть к мытью посуды, и сбежал через весь поезд к Джорджу.

— Можно будет в Калгари позвонить из поезда по кредитной карточке?

— Да, можно.

Когда поезд замедлил ход, он указал мне на телефон и сказал, что в моем распоряжении пятьдесят минут. Сам он, как обычно, будет находиться около поезда и наблюдать за высадкой. Я дозвонился до миссис Бодлер, голос которой звучал, как у беззаботной шестнадцатилетней девушки.

— Ваша фотография уже в пути, — сказала она без всяких предисловий. — Но в Калгари она не поспеет. Сегодня к концу дня кто-то поедет на машине из Калгари в Лейк-Луиз, и он передаст ее этой вашей мисс Ричмонд.

— Замечательно, — сказал я. — Спасибо.

— Но про те цифры от Вэла Коша, к сожалению, ничего не слышно.

— Ну, ничего не поделаешь.

— Что-нибудь еще? — спросила она.

— Да. Мне надо поговорить с самим Биллом.

— Какая жалость. А мне наши разговоры доставляли такое удовольствие.

— О, простите, пожалуйста… Мне тоже. Только тут надо не просто что-то передать или получить ответ. Это дело долгое… и сложное.

— Мой дорогой, не надо извинений! Десять минут назад Билл был все еще в Виннипеге. Я сейчас же ему позвоню. Вы знаете свой номер?

— Хм… Да. — Я продиктовал ей номер с таблички на телефонной трубке.

— И скажите ему, пожалуйста, что чем скорее, тем лучше.

— До следующего разговора, — сказала она и положила трубку.

Я с нетерпением прождал напрасно десять минут, и только тогда телефон зазвонил. В рубке послышался густой бас Билла:

— Где вы?

— В поезде, стоим у вокзала в Калгари.

— Мама сказала, что это срочно.

— Да, но в основном потому, что этот сетевой телефон стоит в купе главного кондуктора и работает только в городах.

— Понял, — ответил он. — Выкладывайте.

Я рассказал ему, что Даффодил собирается сойти, и о паническом состоянии Ленни, о том, чего не говорит она и что сказал он.

— Я правильно вас понял? — переспросил наконец Билл Бодлер. — Этот Ленни Хиггс сказал, что Даффодил Квентин заставила его подложить что-то в корм ее лошади, отчего у лошади началась колика, и она издохла?

— Есть все основания предположить, что одно было причиной, а другое следствием, однако это недоказуемо.

— Да. Было проведено вскрытие, и никто не мог понять, почему случилась колика. Это у нее издохла уже третья лошадь. Страховщики заподозрили неладное, но выплатить страховку им пришлось.

— Ленни говорит, будто она сказала, что никогда не сделала бы ничего плохого своим любимым лошадям, но дала ему сто долларов, чтобы он молчал.

Билл что-то проворчал под нос.

— Но, возможно, это потому, что у нее уже издохли две лошади, и она боялась, что все подумают именно то, что и так подумали.

— Возможно, — сказал он. — Так что мы имеем сейчас?

— Судя по прежнему опыту, — сказал я, — я бы предположил — но это только догадка, — что прошлой ночью, после полуночи, наш объект сообщил Даффодил, что ее конюх уже проговорился и все повторит публично, когда ему велят, и что он позаботится о том, чтобы ее по меньшей мере лишили допуска на скачки, если она не продаст ему… или не отдаст ему даром свою оставшуюся долю в Лорентайдском Леднике.

— Конечно, вы знаете его лучше, чем я, — мрачно сказал он, — но в общем я думаю, что вы, возможно, правы. Только ведь мы узнаем это наверняка, если он подаст заявку о перерегистрации лошади на свое имя перед скачками в Ванкувере, верно?

— Хм-м… да, — согласился я. — Но вот если вы — то есть Скаковой комитет провинции Онтарио — сочтете возможным допустить, что Даффодил, может быть, не так уж виновата в этой истории с ее лошадьми… и, конечно, вы знаете ее лучше, чем я, но мне кажется, что она, может быть, не такая уж злоумышленница, скорее просто дура… я хочу сказать, что в ней есть что-то ребяческое, хоть ей и пятьдесят… и многие думают, что обманывать страховые компании не так уж зазорно, иногда это делают вполне уважаемые люди… и ведь все три лошади рано или поздно все равно бы издохли, верно? В общем, я ее не оправдываю, если она виновна, а только объясняю, как это могло бы выглядеть с ее точки зрения…