Дик Фрэнсис - На полголовы впереди

Дальше его путь лежал вдоль ущелья, которое всезнающие пассажиры называли каньоном Фрейзера, с удовольствием добавляя, что впереди еще будут Адские Врата.

Рельсы как будто жались к отвесной скале. Если выглянуть из окна возле кухонной двери, можно было видеть прямо внизу под собой стремительный поток, несущийся между каменными стенами, — желто-коричневую стремнину, изборожденную пенными бурунами. Я с удовлетворением отметил, что поезд пробирается по этому замечательному произведению инженерного искусства с должной осторожностью, почти ползком. Стоит слишком быстро выехать на такой поворот — и вполне можно вылететь в пустоту.

Я нес в дальний конец ресторана корзинку с хлебом, когда из салон-вагона появился Мерсер Лорримор. Хотя Кейти была рядом, он обратился ко мне и спросил, не могу ли я принести к ним в вагон горячего чая.

— Конечно, сэр. А хлеба?

Он рассеянно взглянул на корзинку:

— Нет. Только чаю. На троих.

Он кивнул, повернулся и ушел. Кейти удивленно подняла брови и беззлобно заметила:

— А женщина для него не человек.

Эмиль неодобрительно покачал головой, услышав про частный заказ, но проверил, правильно ли я, по его мнению, держу поднос, и я, покачиваясь от толчков поезда, отправился выполнять поручение.

Запирающаяся дверь вагона Лорриморов была открыта. Тем не менее я постучался, и из дверей гостиной, занимавшей заднюю часть вагона, появился Мерсер.

— Проходите, пожалуйста, сюда.

Я прошел туда. Мерсер, в костюме и галстуке, жестом показал мне, чтобы я поставил поднос на кофейный столик. Бемби не было. Шеридан в джинсах, кроссовках и просторной белой майке с надписью на груди "Гони волну!", сидел, развалившись в кресле.

Я обнаружил, что, глядя на Шеридана, с трудом заставляю себя сохранять любезное выражение лица. Я не мог думать ни о чем, кроме кошек. Вид у него был, как и вчера, какой-то отсутствующий, словно он решил ни о чем вообще не думать.

— Мы сами нальем, — сказал Мерсер. — Приходите через полчаса за подносом.

— Хорошо, сэр.

Я оставил их и вернулся в вагон-ресторан. Мне пришло в голову, что причиной того ледяного холода, который сковывал Бемби, и были, наверное, эти кошки.

За время моего отсутствия в ресторане появились Нелл и Занте.

— Господи, какой у вас мрачный вид! — воскликнула Нелл, но потом, опомнившись, спросила уже более сдержанно: — Э-э… что сегодня на завтрак?

Стараясь выглядеть не таким мрачным, я протянул ей меню. Занте заявила, что съест все, что ей дадут.

— Джордж говорил вам, что мы опаздываем? — спросил я Нелл.

— Нет. У него была закрыта дверь. Разве? Намного?

— Часа на полтора. — Не дожидаясь ее вопроса, я пояснил: — Нам пришлось ночью остановиться в Камлупсе, чтобы починить рацию Джорджа, а потом ждать там, чтобы пропустить вперед "Канадец".

— Пожалуй, надо всем сказать. Когда мы прибываем в Ванкувер?

— Я думаю, около одиннадцати тридцати.

— Хорошо. Спасибо.

Я чуть не ответил "всегда пожалуйста", но вовремя удержался. Томми не мог бы так ответить. Но глаза Нелл все равно смеялись. Именно этот момент выбрала Кейти, чтобы пройти мимо меня с подносом — вернее, не пройти мимо, а толкнуть меня как раз в то место, где было особенно больно.

— Ох, извините, — сокрушенно сказала она.

— Ничего.

По раскачивающемуся вагону нелегко пройти, не толкнув кого-нибудь. Тут уж ничего не поделаешь.

В ресторан вошел Филмер и сел за столик, ближайший к кухне, — обычно пассажиры старались этого столика избегать. Вид у него был такой, как будто он плохо спал ночь.

— Эй, вы! — резко сказал он, когда я оказался поблизости, — очевидно, решил отбросить притворную любезность.

— Да, сэр?

— Кофе мне, — сказал он.

— Хорошо, сэр.

— Сейчас же.

— Хорошо, сэр.

Я передал заказ Занте Симоне, которая сердито вынимала из духовки противень с сосисками, всем своим видом выражая протест против всего на свете, взял кофейник и на подносе понес его Филмеру.

— Зачем мы останавливались ночью? — отрывисто спросил он.

— По-моему, чтобы починить рацию, сэр.

— Мы останавливались два раза, — сказал он тоном обвинителя. — Зачем?

— Не знаю, сэр. Наверное, главный кондуктор сможет вам объяснить.

Мне пришло в голову — интересно, что бы он сделал, если бы я сказал:

"Ваш человек Джонсон чуть не пустил под откос поезд вместе с вами"? И тут я сообразил, что его расспросы, возможно, вызваны беспокойством: он хотел услышать, что не случилось ничего опасного. Похоже, мой ответ доставил ему некоторое облегчение, и я с трудом устоял перед искушением лишить его этого удовольствия, сказав, что рацию кто-то вывел из строя, — сидевшие за соседним столиком тоже прислушивались к нашему разговору, а нагонять на всех уныние и страх не входило в мою задачу. Вот нагнать уныние и страх на кое-кого одного — дело другое…