Елена Михалкова - Восемь бусин на тонкой ниточке

– Может быть, он заодно понял еще кое-что? – предположил Матвей. – Например, что это вы убили его жену?

Мимо них, с удивлением косясь на странную троицу, прошла немолодая полная женщина. Нюта проводила ее взглядом.

Вера… Вера была глупая тетка. Открыла ей дверь, хотя Игнатова уже несколько месяцев не приходила делать уколы. Но достаточно было сказать, что Нюта знает кое-что об Иннокентии, и грубая толстуха попалась на крючок.

– Так что вы хотели рассказать, милочка моя?

Маленькие глазки горели жадным, недобрым любопытством. Жаба, мерзкая жаба, думала Нюта, стараясь не морщиться от отвращения. Такая съест ее Кешу, как комарика, и облизнется.

– Во-первых, мы с ним любовники, – улыбнулась ей Нюта. – Во-вторых, он хочет вас убить. И вашего отца тоже.

Она еще много чего сказала. Через две минуты Вера Львовна тяжело задышала, воздух стал вырываться с сипением из приоткрытого рта. Она побагровела – еще чуть-чуть, и хватит удар!

А потом бросилась за своим баллончиком.

Но Нюта опередила ее. Знала, где стоит аптечка у Анциферовых, и выхватила баллончик перед самым носом жабы. Был еще запасной – Нюта и его отобрала у Веры.

Поэтому можно было сказать, что жена Иннокентия умерла почти без ее вмешательства. Просто в нужное время под рукой не оказалось лекарства.

– Зато Кеша смог на мне жениться, – вслух подумала Нюта. – Он всегда этого хотел. Ему нужна была такая жена, как я. С Верой он был несчастлив.

– Возможно, – сказала Маша и встала. – Но он ничего не знал. Вы сказали чистую правду: ваш муж – не убийца. Его потрясло то, что вы сделали. А выдержать такое потрясение – узнать, что ты почти десять лет прожил с убийцей троих человек – не каждому под силу. Иннокентий не выдержал. Вы убили его жену, убили троюродного брата, убили девушку, с которой он встречался, и хотели убить Марфу. Видите ли, Нюта, наверное, вам будет сложно это понять… Но с точки зрения нормального, обычного человека вы – чудовище. А ваш муж нормальный. Быть женатым на вас – это как быть женатым на паучихе.

Нюта запахнула куртку поплотнее, опустила ноги в туфельки и встала.

– Все-таки жалко, что я вас не убила, – по-детски сказала она.

– Слушайте, Нюта, – озадаченно спросил Матвей, – а вам известны другие способы решения проблем, кроме убийств?

Нюта посмотрела на окна первого корпуса. Наверное, ее уже пустят к Кеше… О чем там спрашивает этот человек? Другие способы?

– Да, – сказала она. – Известны. Но все они для меня слишком сложные.

Когда Маша с Олейниковым шли к машине, Матвей проворчал:

– Давай хотя бы попробуем привлечь ее за попытку убийства. Понятно, что шансов мало. Но она как бешеная собака, ее нельзя оставлять на свободе!

Маша молча покачала головой.

– Почему нет? Из-за своей любви она убила троих!

– Из-за своей любви она обречена на ад, – спокойно возразила Маша. – Ты можешь хотя бы на минуту представить, что значит быть женой паралитика?

– Да она сбежит от него и начнет новую жизнь!

Маша остановилась и посмотрела на Матвея.

– Ты и правда в это веришь? – удивленно спросила она. – В самом деле?

Олейников поморщился и признал:

– Нет.

– И правильно делаешь. Матвей, Нюта никогда его не оставит. Если Иннокентий умрет, она умрет тоже. Зачахнет от тоски, и даже ребенок ее не удержит.

Они одновременно обернулись и посмотрели на парк. Тоненькая фигурка шла по дорожке, удаляясь от них. Белый подол развевался от ветра.

– Такая нежная… – задумчиво проговорила Маша. – Неудивительно, что она всем казалась жертвой. Молодая девушка, влюбленная в мужа и подчиняющаяся ему во всем… Никто не замечал, что Нюта всегда добивается своего, что бы ни твердил Иннокентий. Он думал, что его жена будет рожать в затерянной деревушке, а она уже договорилась с врачом в роддоме. Иннокентий был уверен, что она совершает моцион в саду, а Нюта тихо занималась своими делами. Она не притворялась жертвой, нет. Но так уж это выглядело со стороны. Если перед тобой тихая голубоглазая девушка с гладким лбом и напыщенный дурак вроде Анциферова, помыкающий ею каждую минуту, то кто из них покажется монстром? Нюту все жалели. Тихая, бессловесная, погруженная в себя… Но когда я сообразила, что Нюта – это уменьшительное имя, мне вспомнилось, как легко она испугала Еву, сходу подхватив мою выдумку.

Правда, она проговаривалась. Самой серьезной ее ошибкой было то, что при первом же нашем разговоре она упомянула бабушку, которая жила в ближайшей деревне. Я это запомнила.