Егор Роге - Опустошение

– Пластирас был три раза премьером Греции, – Артем допил вино и продолжил: – Мечтал об этом озере, а умер, так его и не увидев, понимаешь?

– Не совсем.

– У меня нет времени ждать, – сказал Артем, – я хочу начать «Грин Раунд» сразу после возвращения в Москву, хочу стать богатым и воспользоваться богатством при жизни, понимаешь?

– Ты не разбогатеешь, а разоришься, – спокойно ответил я, – мы уже считали…

– Я хочу чувствовать твою поддержку, мы будем каждый год ездить сюда, купим дома в окрестных селах, ты сможешь реализоваться рядом со мной, как нигде в другом месте, при двух условиях.

– Что за условия, Артем?

– Полное подчинение и лояльность в рамках «Грин Раунд», и второе – твое немедленное и безусловное расставание с Женей.

– Да о чем ты говоришь?! – возмутился я. – Я не согласен!

– Я знаю, – ответил Артем, – поэтому и не хочу немедленного ответа, у тебя будет время подумать… И вот еще, – через некоторое время продолжил Артем, – твоему союзу с Женей все равно не быть долгим, нельзя бесконечно долго быть вместе, по принципу «против общего врага», это скоро пройдет.

– Ты и по поводу Макса с Ирой говорил, что они не будут вместе.

– Ставлю сто тысяч долларов что это ненадолго, – рассмеялся Артем, – два года максимум. Ну что, откроем Асиртико?

В начале января 1994 года Макс и Ира сыграли свадьбу. Фотографии пришли вместе с первым комплектом документов на очередную поставку. Молодожены выглядели счастливыми.

У нас же январь начинался с неприятностей.

Любомира Ивашича, нашего надежного партнера, уволили из банка, а через несколько дней комиссия ПКБ гостила в нашем офисе.

Открылась летняя махинация Любомира с подменой последнего листа контракта, из-за которой ПКБ дважды оплатил один контракт.

Тогда на нашем счету оказались лишние шестьдесят тысяч, двадцать пять из которых Артем выдал Любомиру.

Пришедший на смену Ивашичу сотрудник сразу дал понять, что не является ни сторонником канадского стиля, ни тем более нашей компании, отношения которой с Любомиром он назвал «по меньшей мере странными»

На фоне этой проблемы возврат переплаченной суммы мог послужить объединяющим началом и проявлением доброго отношения к старому партнеру. Однако Артем категорически отказывался вернуть сумму, признавая при этом факт переплаты и предлагая банкирам просто разместить новый заказ. Ошибочно оплаченная сумма будет зачтена.

– Отдавать не буду, – как всегда категорично, после отъезда комиссии заявил Артем, – мне бы хоть раз кто-нибудь что-нибудь бы вернул!

– Давай отдадим, – возразил я, – сумма небольшая, да и отношения между компаниями натянутся.

– Они и так уже натянуты, разве не понимаешь? – сказал Артем. – А так хотя бы еще один заказ получим напоследок.

– Почему напоследок? – удивился я.

– Потому что там теперь другие ребята деньги распределяют, и у них, судя по всему, свои поставщики.

Действительно, c ПКБ наша компания больше не подписала ни одного контракта.

Следующей проблемой оказалась сделка с небольшим банком «Социальный трастовый коммерческий банк».

При поставке выяснилось, что Олег, мой сокурсник и заместитель, который и вел этот контракт, допустил немыслимое количество ошибок – в размерах, количестве и, главное, в цвете.

В результате почти всю поставку пришлось разгружать на склад «Арины», а для спортивных ребят из «Социального трасткомбанка», которые меньше всего напоминали банкиров, пришлось заново размещать заказ в «Лассале» и выплачивать неустойку.

Олег был уволен, и на его место Артем, несмотря на мои протесты, назначил Илью Вишнякова, – своего дальнего родственника, отработавшего до этого в моем отделе всего три месяца и не добившегося каких-либо значимых результатов.

Илья сразу получил от Артема в разработку заказы Богачева, и в феврале только на комиссионных заработал двенадцать тысяч долларов. После этого он стал практически неуправляем. Штраф, который он платил за опоздание на работу, который был болезненным для любого другого сотрудника и составлял сто долларов за каждое опоздание, не представлял для него никакой сложности. А документ, в котором он объяснял, что «опаздал на работу всвези с позним выходом из дома», вызывал у меня раздражение и усмешку.

К середине февраля мое терпение лопнуло, и я отстранил Илью от работы, дав указание охране не пускать его в офис. Однако через два дня, зайдя в кабинет Артема, я застал там Илью, который, развалившись на мягком кресле, о чем-то беседовал с Артемом.