Борис Штейн - Маленький мудрец

– Евгений, – позвал я, – вызвони Кулибина. Срочно!

– Доктор велел спать тебе, – заупрямился Евгений.

Тут я выскочил из койки, как ошпаренный.

– Звони срочно, блин, курат!

Он больше не сопротивлялся.

– Иван Никитич, – спросил я абсолютно спокойным голосом. – Вы сказали, что перевозите библиотеку завтра. Это так?

– Так.

– А магазин охраняется?

– Он заперт, ключи у меня.

– А охрана? Не могли бы вы прямо сейчас выставить охрану?

– Нет. Завтра с утра, допустим. Хоть это уже не мой объект.

– Иван Никитич!

– Нет, это невозможно. Извините.

– Продиктуйте, пожалуйста, адрес этого не вашего объекта.

– Пожалуйста, но зачем?

– Вы наняли нас, так содействуйте нашей работе.

– Хорошо. Пишите.

Евгений записал.

– А ключи?

– Водитель привезет их вам прямо сейчас.

– Тот самый водитель?

– Да, конечно.

– Иван Никитич, я понял, что он – ваш телохранитель.

– Допустим.

– Так не разлучайтесь с ним сегодня!

– Еще чего. Я остаюсь в офисе, буду его ждать.

– Нет! Или приезжайте вместе с ним, или пришлите ключи с кем-нибудь другим.

– Хорошо. Я попрошу Галину. Встретьте ее возле метро.

– Ее будут сопровождать?

– Будут.

– Метро «Орехово». Первый вагон.

– Хорошо.

Я принялся одеваться. Нет, с Евгением, конечно же, можно иметь дело. Не задавая лишних вопросов он стал натягивать на себя куртку. Предупредил только:

– Но сначала на бензоколонку. Бензин почти на нуле.

– Хорошо, – проворчал я. – Но бензин должен быть в баках.

– Может быть, Архипыч еще заявится. Я оставлю записку.

– Давай.

Евгений что-то написал на листе бумаги и положил на журнальный столик. Я скосил глаз: «Райком закрыт. Все ушли на фронт».

Во дает!

Свет уличного фонаря проникал в помещение и позволял осторожно в нем передвигаться. Мы даже не стали искать выключатель, не зажигали и карманного фонарика: в полном смысле слова не хотели светиться. Наконец, обнаружили деревянный диван – широкую скамью со спинкой и подлокотниками. Такие раньше стояли на пригородных станциях. Да и сейчас еще встречаются кое-где. Сидеть было неудобно. Но тепло. И я ободряюще сказал Евгению:

– Зато тепло…

– И долго мы будем наслаждаться этим теплом?

– поинтересовался он деланно безразличным тоном. Как бы ему все равно – долго-недолго, но так, между прочим, интересно.

– Понимаешь, – сказал я – этот проект нашего клиента, этот особняк в центре Москвы, – это очень большие деньги. Трудно поверить, что некий конкурент (который даже угрожал!) просто так отступится от этих денег, очень больших денег. Пригрозил и забыл. Так не бывает, по-моему. И потом – у меня предчувствие. Оно обычно не обманывает…

– Какое же это предчувствие? Волнение в результате собственных размышлений.

– Может быть.

– А уснем?

– Спать нельзя.

– Тебе не спать нельзя. Доктор сказал.

– Да ладно!

– Нет-нет, поспи, вот, на моей куртке. А я пободрствую. Вроде как на вахте.

– Ну ладно.

Я свернулся калачиком, упершись лбом в жесткую спинку деревянного дивана. Мысли спутались удивительно скоро.

Казалось, я проспал не более минуты. Евгений тронул меня за плечо.

– Кто-то у двери появился.

– Пошли. Только тихо.

Мы очень старались ничего не уронить по дороге к двери. Снаружи слышался скрежет. Щелкнул внутренний замок. Отмычка. Дверь дернули, но она не поддалась. Мощная внутренняя задвижка-засов делала усилия взломщиков бесполезными. За дверью матерились. Кто-то сказал:

– Вчера никакого второго замка здесь не было!

Потом раздалось:

– Пошли к окну!

– Пошли и мы, – шепнул я. – Только тихо.

Пока там снаружи приноравливались вырезать стекло, мы нащупали выключатель и наметили план действий. И в тот момент, когда Евгения и взломщика разделяло только двойное стекло витринного окна, вспыхнул фонарик, Евгений осветил сквозь стекло своего мгновенного визави. Тот отпрянул и полез рукой за пазуху. Я на мгновение включил свет, всего на мгновение, чтобы злоумышленник увидел человека, что-то кричащего в телефонную трубку. Расчет оправдался, стрелять не стали, кинулись к машине.

А я кинулся к двери. Мне нужно было только отодвинуть засов, потому что внутренний замок открыли злоумышленники. Я торопился, от этого получалось не плавно, не гладко, засов заупрямился. Наконец поддался. Я выскочил на улицу и кинулся на звук автомобильного мотора. Машина уже отъезжала, но я успел прочесть номер. Успел номер прочесть! И повторял, повторял его вслух, боясь перепутать.