Буало-Нарсежак - С сердцем не в ладу

Какое счастье — беспечно идти по вагону, выбирая себе купе, попутчиков! Опустить окно, вдохнуть запах металла, пара, дыма. Там, наверху, стрелка легко перепрыгивает с одного деления на другое. Скоро поезд тронется. Вот и все, поехали. Мир пленников остался позади. Свежий ветер дул ему прямо в лицо. Прощай, Ева!

На границе у него дрогнуло сердце. Нет, Борель еще не успел напасть на след. Теперь поезд мчит уже по чужой земле. В легкие проникает новый воздух. Что, интересно, она делает в эту минуту? Поглаживает лепестки цветов, которые он ей послал? Пожимает плечами: «Как же он меня любит!»? Будет ждать звонка. Завтра начнет беспокоиться: неужели раб взбунтовался? В субботу позвонит ему сама. В воскресенье настанет ее черед искать его по всему Парижу. А в понедельник, когда придет почта, Борель вызовет двух инспекторов… И тут ей ничего не стоит сказать: преступник тот, кто сбежал…

Лепра, чувствуя себя не в своей тарелке, пытался вновь обрести утраченную радость, рассматривая пейзаж за окном, прислушиваясь к мелодии, возникавшей в нем под стук колес. Но против воли он мысленно возвращался к этим четырем дням, которые выстроились перед ним в ряд, как препятствия на скаковом поле. Ему придется прыгать четыре раза, каждый раз все дальше и дальше, выше и выше. Видения! Видения! Уже долгие месяцы он не может от них избавиться. А ведь правда проста. Если его любовь действительно умерла, стоит ли обращать внимание на презрение Евы? Он не мог избавиться от этой мысли до самого Брюсселя, но так ничего и не решил. Снял номер в скромном отеле. О работе пока нечего и думать. Во всяком случае, до понедельника искать ее бессмысленно. Пока что лучше просто погулять по городу.

Повеселел он только к вечеру, после долгих часов воспоминаний. Радость возникла в нем внезапно, как будто он, пробираясь сквозь туман, наконец-то вышел на чистое пространство. Перед ним шла молодая женщина. У него не было ни малейшего желания идти за ней, но смотрел он на нее с удовольствием. Его глаза отдыхали от Евы. Постепенно обновится и тело. На этой земле будет жить другой Лепра. Он уже живет.

Лепра пытался подладиться под ритм улицы, и она посылала ему множество легких бодрящих зарядов. Вспышки реклам, встречные лица, огни витрин — все отдавалось в нем какой-то истомой. Ужин стал для него праздником. Он был наедине с собой, и все тревоги куда-то испарились. Его одиночество было ему крайне приятно; о чем бы он ни думал, в голове его звучала музыка, искавшая выхода. Таинственная ночь щедро расточала улыбки, и Лепра долго гулял в одиночестве. Впервые он спал без сновидений, плавая в блаженной нирване.

Наступила пятница. Свободная, беззаботная пятница. Несмотря на то что подсознательно он с мрачной точностью отсчитывал часы и минуты, он отдался свободному течению дня, бесцельно фланируя по городу. Он даже подарил себе билет на концерт и с удовольствием, не омраченным завистью, послушал неизвестного пианиста. Рояль также вычеркнут из его жизни. Он скоротал этот вечер в кафе, где оркестр играл попурри из шлягеров Фожера. Фожер! Как это было давно! В допотопные времена. Лепра пил пиво, грыз орешки. Никаких желаний. Ева унесла с собой все, вплоть до малейшей потребности любви. Он дружески смотрел на проходящих женщин. Не более того. Он был благодарен им за их красоту. Ночные мотыльки, шелковистые, мягкие. Главное — не дотрагиваться.

Возвращаясь в отель, он заблудился, и это тоже доставило ему удовольствие. Такие районы попадаются в маленьких французских городишках: пустынные, гулкие, словно отгороженные лунным светом, со свесившейся через решетку листвой, видневшейся то здесь, то там. Надо устроиться где-нибудь здесь, привыкнуть. Почему бы не давать уроки? Лепра представил себе крохотную, по-фламандски вылизанную квартирку. Он назовет себя г-н Жан, будет одеваться в черное, сойдет за вдовца. Он лег в два часа ночи. Наступила суббота, и Лепра понял, что грядущий день потребует от него новых усилий.

Проснувшись, он тотчас кинулся за газетами. Это было сильнее его. Пресса ни словом не упоминала о Мелио. Все внимание прессы было приковано к самолету, побившему мировой рекорд. Лепра тщательно оделся и остановился в раздумье: куда идти? Друзей нет, только дальние знакомые. Даже бармена нет, чтобы словом перекинуться. А Ева? Она поняла, что он сбежал, и для нее теперь он просто мертв… стерт с лица земли. В ее глазах он заслуживает только жалости. Она скажет очередному Патрику: «Лепра? В сущности, вульгарный мальчишка. Я так заблуждалась на его счет». Пусть так! Она никогда не узнает правды. Вот за эту мысль и надо уцепиться.