Линда Фэйрстайн: Прямое попадание

– Вызовите полицию! – крикнула я, не зная, услышат ли они, Я оглянулась – Ренли целился в меня – и снова побежала.

На следующем перекрестке пути были огорожены уже не домами, а проволочным забором. У меня мелькнула мысль, а не перелезть ли через сетку и не спуститься ли по насыпи. Прыгать все равно высоко, но можно укрыться до приезда полиции. Однако я вовремя заметила колючую проволоку над сеткой и побежала дальше.

Ренли настигал меня. Он бежал, не выбирая дороги, одержимый одним желанием – догнать меня. Дома стали выше – я оказалась на очередном участке старой дороги, – и кирпичные стены загородили меня от палящего солнца.

Я услышала за спиной стон и нарушила собственное правило: не оборачиваться. Ренли зацепился за что-то и упал. Я перевела дух и устремилась мимо гигантских складов туда, где маячил открытый участок дороги. Наверное, я уже поравнялась с 19-й улицей, когда услышала вдалеке вой сирен. Я понятия не имела, как далеко они от меня, и даже не надеялась, что меня найдут в этом лабиринте улиц с односторонним движением.

И все равно я стала чаще смотреть вниз, на тротуар, надеясь заметить бело-голубые патрульные машины, но видела только светофоры, и их зеленые огни подгоняли меня вперед.

Дистанция была не такой уж длинной, но воздух был слишком влажным, а жара – удушающей. Я задыхалась, все тело горело, казалось, что кислорода не осталось.

Расстояние между мной и Ренли снова сократилось. Не было нужды оборачиваться, чтобы заметить это: я слышала его натужное дыхание, заглушающее даже мои шумные вдохи. Мы находились где-то в районе 17-й улицы, и я видела длинный участок старой дороги, который поворачивал на восток, в сторону от окружающих домов.

Тут меня схватили за полу пиджака, и в ту же секунду Ренли повалил меня. Я упала на четвереньки, ударившись коленями о металлические рельсы. Конечно, я пыталась устоять на ногах, но безуспешно. Ладони пронзила острая боль, я впечатала их в ржавые железяки, камни и осколки. Я дернулась вверх и резко двинула ногой назад – удар пришелся Ренли в подбородок или грудь, а голова откинулась назад.

Я вскочила на ноги, схватила пустую бутылку из-под пива, что валялись здесь в изобилии, и снова бросилась бежать туда, где пути «Хай-Лайн» пересекались с Десятой авеню.

Держась левых перил, я наконец выскочила на участок старой дороги, возвышающийся над оживленным перекрестком. Я знала, что если замедлю бег, то подпущу к себе Ренли, но эта широкая улица с интенсивным движением была моим наилучшим шансом найти помощь. Ведь я не знала, как далеко идут пути и сколько я смогу пробежать, пока не наткнусь на тупик в виде кирпичной стены брошенного склада.

Впереди с одной стороны от старой дороги была парковка, огороженная забором из проволочной сетки. И вдруг, впервые за весь мой путь от галереи, я заметила, что на этой сетке уже нет колючей проволоки, которая бы изодрала мою кожу в клочья, вздумай я перелезть.

Оказавшись прямо над тротуаром, я осмотрела улицу. Двигаясь навстречу потоку транспорта, в мою сторону спешили две патрульные машины с мигалками на крышах, их сирены гудели как ненормальные.

Я остановилась, вставила ногу в отверстие сеточного заграждения, а вторую перекинула через него. Теперь я болталась над улицей, надеясь, что в таком положении копы быстрее меня заметят, а Ренли будет труднее до меня добраться. В правой руке я все еще сжимала бутылку, а левой схватилась за рекламный щит, установленный на проволочном заборе.

Тут подбежал Ренли и бросился на меня. Его правая рука была вся в кровоподтеках, напоминающих карту дорог. Он хотел вцепиться мне в глотку, но я разбила бутылку о железную трубу и крикнула, чтобы он не смел ко мне приближаться.

Он схватил меня за плечо. Я уперлась ногой в сетку и выскользнула из его хватки, разорвав штанину о железку. Он снова попытался схватить меня, теперь за волосы. Ему это удалось, и он потянул меня обратно на пути. Я же схватилась за рекламный щит, стараясь удержаться на месте. И изо всех сил ударила Ренли бутылкой по голове.

Закричали мы одновременно: я от ужаса, он от боли. Там, где бутылка впечаталась ему в голову – между лбом и ухом, – зияла рана, кровь заливала ему глаза.

Он отступил на несколько шагов и бросился на меня, как смертельно раненный зверь. Его руки нацелились на мое горло. Я угадала его маневр, метнулась в сторону и распласталась по заднику рекламного щита.

Ослепленный собственной кровью, Ренли не заметил этого, перевалился через сетку ограждения и упал на тротуар, находившийся далеко внизу.