Мария Брикер - Кокон Кастанеды

В дверь позвонили.

Сморкаясь и кашляя, Елена Петровна доплыла до прихожей, посмотрела в глазок и отпрянула от двери - на лестничной клетке стоял Варламов с торжественным выражением лица, в костюме, белой рубашке и галстуке, с букетом бордовых роз и бутылкой шампанского. Предложение пришел делать, мелькнула пугающая мысль, еще больше напугало отражение в зеркале - из полумрака прихожей на нее таращился толстый гном в ночной рубашке, с узкими глазами, распухшим красным носом, обветренными губами и торчащими дыбом волосами. И ничего, совершенно ничего с этим гномом нельзя было поделать, разве что высморкать.

Звонок в дверь повторился.

- Болею я, - сообщила Зотова, но собственного голоса не услышала, из груди вырвался лишь какой-то сиплый звук.

- Лена, открывай! - потребовал Варламов. - Я на работу тебе звонил, мне сообщили, что ты на больничном.

- Я и говорю, болею я, - просвистела Елена Петровна и подумала, что этот хамский режиссер никуда не уйдет и так и будет трезвонить в дверь, пока она не откроет. Ему же хуже, решила Зотова, протопала в комнату, набросила халат и распахнула дверь.

- Ой, - сказал Иван Аркадьевич, - не думал, что все настолько запущено.

Елена Петровна в ответ шумно высморкалась, покашляла, сунула платок в карман и широким жестом разрешила режиссеру пройти в свои хоромы. Варламов протянул ей букет и шампанское и… ушел.

- Козел, - вздохнула Елена Петровна, отметив, что у нее снова прорезался голос.

Она захлопнула дверь и решила еще поплакать, легла на кровать и стала давить из себя слезу. Слеза никак не давилась: то ли она уже все выплакала до прихода урода Варламова, то ли розы такие красивые были - она не знала.

Снова позвонили в дверь.

«Да что же это такое! - возмутилась Зотова. - Почему в покое никак не оставят?»

На пороге стоял Варламов с большим пластиковым пакетом.

- Иди ложись в постель, я сейчас, - дал он указание, проследовал в кухню и начал там хозяйничать, как у себя дома.

Елена Петровна хмыкнула. Хам - он и в Африке хам. Впрочем, приказание «иди ложись в постель, я сейчас» звучало очень многообещающе, и Зотова вернулась в комнату, чтобы проверить, как поживает ее любимая двухкилограммовая гантель. Убедившись, что с гантелью все в порядке, Елена Петровна прилегла, как царица, на высокие подушки, изобразив на лице недоступность и недосягаемость.

Варламов вернулся с подносом, в носу защекотало от аромата корицы. Иван Аркадьевич приготовил для нее глинтвейн. Помимо кружки с горячим напитком, на подносе стояли тарелка с фруктами, баночка меда, малиновое варенье и прочие вкусности. Елена Петровна почувствовала себя счастливым Карлсоном и благосклонно разрешила Варламову заняться ее лечением. Доктор Айболит из Ивана Аркадьевича получился отменный, не прошло и получаса, как она почувствовала себя намного лучше, жесткий, колючий комок в груди рассосался, перестало болеть горло, и насморк куда-то испарился. Варламов укутал ее одеялом, нежно промокнул влажной хлопковой салфеткой лоб. Нестерпимо захотелось спать, сопротивляться Морфею не было никаких сил, глаза сами собой закрылись.

В дверь позвонили.

- Кто там еще? - застонала Елена Петровна.

- Лежи, я открою, - поднялся Варламов. - Но учти, если это твой поклонник какой-нибудь, то разговор у меня с ним будет короткий.

- Грозный какой, - рассмеялась Зотова. - А если там не один поклонник, а целая рота? - Варламов ничего не ответил, пошел открывать. - Накаркала, елки-моталки, - услышав в прихожей знакомые мужские голоса, расстроилась Елена Петровна.

С дружеским визитом к ней пожаловали Рыжов, Трофимов и Палыч. Первым в комнату влетел Трофимов с бутылкой гранатового сока и апельсином.

- Представляете, Елена Петровна, они все живы! - заорал Вениамин, поставил на тумбочку сок, уселся на ее кровать и протянул ей оранжевый цитрусовый. - Как вы себя чувствуете? - наконец догадался спросить он.

- Нормально я себя чувствую. Кто - они? - закатила глаза к потолку Елена Петровна.

- Дети, они все живы.

- Какие дети?

- Дети янтаря, правда, они уже не дети. Я нашел то дело о враче.

В комнату вошли Палыч с Рыжовым.

- Леночка Петровна, моя жена тут вам передала куриный бульон.

- Спасибо, Володя, - растроганно улыбнулась Зотова.

- А моя - пирожки с капустой и мясом, - сглотнул слюну Палыч.

Рыжов вытащил из пластикового пакета трехлитровую банку и поставил ее на тумбочку. Палыч выудил откуда-то из-за пазухи внушительный бумажный сверток.