Том Эгеланн - Евангелие Люцифера

Только став взрослым, я узнал, что смерть папы не была несчастным случаем. Он стал жертвой своего же плана убить друга. Потому что тот «грешил» с моей мамой. Когда папа разбился, запутавшись в альпинистских канатах и своих приступах ревности, он оставил после себя искореженный труп, спившуюся супругу и заброшенного мальчишку, который всю жизнь будет помнить его последний крик. И вот прошло почти тридцать лет. Куда уходит время?

Мама звала меня Малыш Бьорн. Она умерла. Это имя было выражением нежной материнской преданности. Пока таковая наблюдалась. Мальчишки в школе прозвали меня Белым Медведем. Потому что я — альбинос. [2] Имя Бьорн по-норвежски значит «медведь».

В Ювдале время течет медленно. Час за часом, день за днем я сижу у ноутбука, лежащего на кухонном столе, и рыскаю в Интернете в поисках информации. Я выделяю имена ученых, названия публикаций и сайты, которые могут мне пригодиться. Не называя себя, подключаюсь к группам исследователей, религиозным чатам и странным сайтам любителей оккультизма и мистики. Я пишу шифрованные электронные письма коллегам, которым доверяю. Прошу о помощи и конспирации. Я получил уже много ответов. Но ясности до сих пор нет.

«Что же я ищу?» — возникает вопрос.

Вечерами мне очень плохо в этом заброшенном уголке. В одиночестве, под звездным небом я чувствую себя ничтожным и запуганным. Словно в темноте прячется кто-то. Кто-то наблюдает за мной. Кто-то, кого я не вижу.

Кто-то. Или что-то…

Я боюсь включать свет. Зажигаю несколько свечей и задвигаю шторы. В полутьме сижу и думаю об убийстве Кристиана Кайзера и обо всем, что случилось в Киеве.

КИЕВ

9 мая 2009 года

Мумия смеялась мне в лицо, как смеются помешанные.

За минувшие столетия кожа лица оттянулась назад и обнажила ряд зубов, которые казались теперь частоколом из клыков. Растянутые губы и провалившиеся глаза — продолговатые, больше кошачьи, чем человеческие, — придавали лицу издевающийся, зверский характер.

— Кто это был? — прошептал я. — Монах? Пилигрим? Он, скорее, похож на вампира.

Хранитель Тарас Королев перекрестился:

— Некоторые мумии действительно выглядят пугающе. Настоящими монстрами их делает естественное бальзамирование.

Снизу, из главного туннеля, из-за лент и ограждений, доносился гул голосов туристов. Чтобы показать скрытую от досужих глаз погребальную камеру, хранитель провел меня через длинные, в несколько сотен метров, узкие каменные коридоры. Королев был невысоким коренастым мужчиной с круглыми глазами и взглядом, который заставлял думать, что он вот-вот совершит эпохальное открытие. Будучи хранителем музея Киево-Печерской лавры в Украине, он давно привык общаться с умершими. В глубоких катакомбах подземного монастыря, в побеленных монашеских кельях и погребальных туннелях вечным сном покоились монахи и святые. На протяжении столетий их тела мумифицировал прохладный сухой воздух подземелья.

Никто ни в монастыре, ни в музее ничего не знал об этом монахе. Грот, где он захоронен, за стеной позади алтаря, в одном из тупиков, обнаружили четыре студента, занимавшиеся уборкой помещений.

В руках мумифицированного трупа монаха, которые были такими тонкими, что походили на клешни какой-то рептилии, находился свернутый манускрипт.