Джон Карр - Стук мертвеца

– Изображение… чего!

– Статуи Основателя! – резко повторил Тоби с таким видом, словно хотел вскочить с места, хотя остался сидеть. – Теперь ты его вспомнил? Не было ни надписей, вообще ничего! Только рисунок статуи с несколькими подробностями, примерно трех футов в высоту. Изобразили ее тонкой кистью, люминесцентной краской. – Тоби криво усмехнулся. – Ну, старик испытал чертовское потрясение. Сегодня вечером отец Кэролайн расспрашивал его, что там было. Сначала Джордж не знал, что и ответить. Он запинался и мямлил, но наконец вспомнил настоящую причину своего испуга. Уже стемнело, сказал он, и зал как-то странно выглядел, а тут еще в углу кто-то засмеялся.

Кэролайн повернула голову. Тоби не шевельнулся. Марк пожал плечами, отгоняя подкрадывающиеся из воображения образы.

– Что Джордж сделал?

– Повел себя в высшей степени сознательно. В меру своих сил тряпкой стер рисунок. На следующее утро сообщил в администрацию. Они решили, что он был пьян или ему приснилось. Может, Джордж и сам так решил…

– Почему?

– Потому что, когда он в субботу вечером вернулся в зал там не было и следа светящейся краски. Ни в спортивном зале, ни в бассейне в подвальном помещении – нигде никого и ничего. В воскресенье все здания остаются закрытыми. Джордж взял отгул. В понедельник вечером, 12 июля, он уже чувствовал себя лучше. То есть, пока снова не оказался в зале. – Тоби горько усмехнулся. – Изображение статуи Основателя, светящееся, как и раньше, снова появилось. Только теперь оно было намалевано на полу у южной стены, под балконом. Джордж окончательно растерялся. В голову ему пришла единственная мысль – снова стереть, уничтожить любой ценой. Но коленях он подполз к светящимся линиям, – Тоби прокашлялся, – но кто-то ждал его на галерее, в восемнадцати футах над головой Джорджа. Кто-то перегнулся через ее перила, держа в руках тяжелый железный стержень, вывернутый из тележки, на которой в зал привозят гимнастические снаряды. Он грохнулся на пол, как гиря, в восемнадцати дюймах от головы Джорджа.

Тоби замолчал. Не отрывая глаз от Марка, он безмолвно взял Кэролайн за руку и сжал ее.

– Нет, – сказал Тоби, – он никого не видел и не слышал. Сначала он был оглушен грохотом, затем у него все расплылось перед глазами. Он потерял сознание, но как-то смог выбраться из зала. Во вторник утром рисунок статуи Основателя по-прежнему красовался на полу, а рядом валялся металлический стержень. – Тоби покачал головой. – Джордж туда не возвращался. Оказавшись дома, он поведал семье всю эту историю. Жена уложила его в постель и вызвала врача. Во вторник вечером, продолжая семейные традиции, на работу вместо него вышел внук. Молодому Губерту, его внуку, минуло шестнадцать, и парень он толковый. Он не только обыскал зал. Он торчал рядом с ним на страже чуть ли не все ночи напролет. И вот что он поведал мне о последних событиях.

Тоби нервно вскочил с кресла.

– Давайте представим, как все это выглядело! Итак, суббота. Во второй половине дня, при ярком свете, Губерт кружит вокруг зала, держась недалеко от него. От вторника до субботы он ничего не видит и не слышит. Но однажды он различил звук, доносящийся из здания, и стал ломать голову, что это может быть. Губерт обогнул здание с северной стороны и осторожно влез в зал. Спустился к бассейну в подвале. Тут он понял, что это были за звуки. В бассейне, который должен был быть пустым, было полно воды. Причем наполнили его, видимо, только что: по воде еще шла рябь. Билли Коул, главный сантехник, обслуживающий нижний этаж, говорит, что любой, кто знает, что к чему, может без труда залить бассейн. В подвальном помещении, окна которого на уровне земли и скрыты деревьями, всегда стоит полумрак. В глубоком конце бассейна воды на десять футов, а он вместе с вышкой расположен ближе всего к дверям. – Тоби отдышался. – Губерт сразу же кинулся его осматривать. Он заметил, что вода еще колышется и вместе с ней – блики белых изразцов на дне. Подойдя к глубокому краю, он перегнулся через бортик. И тут кто-то из-за спины, кого он не видел, с силой толкнул его. А Губерт не умеет плавать. – И снова Тоби сделал паузу.

Выражение лица Тоби свидетельствовало о крайнем негодовании по поводу того, что он должен был рассказывать. Об этом говорила даже его артикуляция. Открытая сигаретница, серебряная настольная зажигалка, серебряная же пепельница гипнотически поблескивали, отражаясь в полировке кофейного столика.

– Марк, – резко бросил он, – я никогда не видел, чтобы ты так плохо выглядел.