Джон Карр - Стук мертвеца

Звук, который донесся до них, заставил обоих вздрогнуть. В этот момент они не смотрели друг на друга.

Звук не был ни громким, ни резким. Как случайно взятая неверная нота. Словно кто-то на долю мгновения нажал автомобильный клаксон, напоминая о назначенном тайном свидании.

Бренду бросало то в жар, то в холод. Она не решилась тут же сорваться с места – Марк мог что-то заметить. Хотя он, конечно, ничего не заметит.

Сильные руки Марка спокойно лежали на раскрытой книге. Но он опустил глаза. Верхний свет с беспощадной четкостью подчеркнул морщинки на лбу и на щеках. Он мог быть любезным, насмешливым, забавным и в то же время отрешенно-рассеянным. Сколько всего, думала Бренда, в нем перемешано!

В свою очередь Марк Рутвен видел перед собой женщину, которая внешне была так же спокойна, как и он сам. И тем не менее в комнате, где на высоких, уходящих под потолок, книжных полках теснились две тысячи книг, яркая, броская красота Бренды вызывала смущение.

Густые локоны ее каштановых волос падали на плечи. Она не отличалась заметным ростом. У нее был высокий лоб, широко расставленные глаза, нос чуть короче, чем следовало бы, из-за чего скулы казались выше, чем на самом деле. Большой рот, как и разрез глаз, говорил о доброте и чувстве юмора, но сейчас эти качества уступили место другим эмоциям.

В тонком платье белого шелка с тугим пурпурным поясом, без чулок и в красных туфельках, она стояла в дверях, одной рукой держась за ручку, а в другой сжимая красную сумочку.

Марк Рутвен опустил глаза на лежащий перед ним роман и перевернул страницу. И он, и его жена заговорили одновременно:

– Марк, я…

– Бренда, дорогая…

– Да? – осведомилась она, вскидывая голову так, словно собиралась убрать назад волосы.

– Если ты идешь к Кэролайн Кент, не затруднит ли тебя пройти немного дальше и передать книгу мисс Лестрейндж?

Пока Марк говорил, серые глаза Бренды с черными зрачками и сияющими белками рассеянно бродили по комнате. Внезапно они уставились на Марка.

– Роз Лестрейндж? – переспросила она. – В самом деле? Этой ужасной женщине?

Ее муж вскинул брови.

– Не самый лучший отзыв о ближнем, не так ли?

– При чем тут ближние! Я даже не знала, что ты с ней встречаешься.

– Да. Я ее знаю. Что же до сплетен…

– Да меня совершенно не волнует ее моральный облик, – засмеялась Бренда. – Так что там о книге?

По лицу Марка скользнула тень раздражения. У него слегка дрогнули пальцы.

– Сегодня утром я встретил мисс Лестрейндж на Колледж-авеню. Она хотела одолжить у меня экземпляр «Армадейл».

– Вот оно что! А ты не мог бы ей сам занести книгу?

– Конечно. Могу сделать это завтра. Прости, что попробовал обеспокоить тебя.

Что-то заискрило в пространстве между ними. Бренда, собравшаяся уходить, снова повернулась:

– Послушай, Марк. Я понимаю, о многом надо было бы расспросить. Но тут вокруг происходит что-то ужасное, и оно имеет отношение к этой Лестрейндж. Тебя очень огорчит, если мы не будем иметь с ней ничего общего, не будем даже звонить или одалживать ей книги?

Марк Рутвен, профессор кафедры английской литературы Куин-колледжа, вскинул голову.

– Ты хоть отдаешь себе отчет, Бренда, чего ты требуешь? Понимаешь ли вообще?

Ей показалось, что она получила пощечину.

Лицо ее залилось краской до самых глаз, подведенных тушью, до самых роговиц и черных точек зрачков; затем румянец схлынул, отчего глаза стали казаться больше. Легкий корсаж платья вздымался и опадал от учащенного дыхания.

– А тебя это совершенно не волнует?

– Что, моя дорогая? – вежливо спросил Марк.

– Всего минуту назад, – выпалила Бренда, – я еще раздумывала. Но теперь я решила. Я должна все рассказать тебе. Я иду вовсе не к Кэролайн Кент. Я уезжаю к Фрэнку Чедвику, в его квартиру в Вашингтоне.

– Как ты удивила меня, – улыбнулся Марк.

В его улыбке было что-то пугающее, но она этого не заметила. Если первая пощечина была довольно болезненной, то теперь она окончательно разъярилась. Примерно секунд двадцать она молчала, переводя дыхание и сжимая ручку двери.

– Ты обо всем знал?

– Да.

– Тогда я могу сказать тебе, – вскричала Бренда, – что ты упал в моих глазах!

Ее муж снова вскинул брови.

– Ты сетуешь на широту моих взглядов, дорогая? Разве это не входило в правила игры? Разве мы не условились об этом?

Когда он был в таком настроении, не стоило с ним связываться. Он был словно фехтовальщик, который наносит укол за уколом, а ты не в силах их парировать.