Роберт Голдсборо - Последнее совпадение

— А он, значит, остался в баре?

— Он собирался только допить пиво, а потом уехать. В «Орион» хотел ещё заскочить. Больше я его не видел. Живым, во всяком случае.

— Вы там видели кого-нибудь из знакомых?

Холлибертон потряс головой.

— Нет, мы там редко бывали. Лично я — так вообще один или два раза.

— Ладно, — холодно произнес я, — будем считать, что этого достаточно. Пока, по крайней мере.

Я повернулся и зашагал к выходу; Холлибертон затрусил следом. Я сам открыл дверь, смерил его на прощанье строгим взглядом и вышел. Судя по запаху на лестничной клетке, кто-то готовил к обеду говяжью тушенку с капустой. Дверь за мной громко захлопнулась, и голос коротышки отчетливо произнес:

— Не вздумай больше сюда соваться!

Отчаянный храбрец!

Хотя мне и казалось, что времени прошло не так много, часы мои, когда такси высадило меня перед крыльцом нашего особняка, показывали двадцать минут третьего. Пообщавшись с Тоддом Холлибертоном, я поначалу подумал было прогуляться из Гринвич-Виллидж до дома пешком, что мне не раз уже случалось проделывать, но потом решил, что могу позволить себе потратить немного денег Норин Джеймс на такси. В конце концов, разве не я только что провел целых пятнадцать минут своей жизни в обществе двуногого хорька? Одно это, на мой взгляд, давало мне право хоть слегка пороскошествовать, пусть даже ещё разок на такси прокатиться.

Взбежав на крыльцо, я позвонил, отлично зная, что в отсутствие Фрица Вульфу придется самолично протащиться из кабинета в прихожую, чтобы впустить меня. За распахнутой дверью меня поджидал его свирепый взгляд.

— Соскучились по мне? — нежно проворковал я.

— Двадцать минут назад позвонил инспектор Кремер, — хмуро сказал Вульф. — Похоже, они отыскали оружие, с помощью которого был убит мистер Линвилл.

— Рассказывайте, — заявил я, проходя в кабинет. — Я весь внимание.

— Отрадно слышать, — провозгласил Вульф, причем без тени иронии. Между прочим, это и вправду оказалась монтировка, — добавил он, разместив свою слоновую тушу в кресле — подвиг, сравнимый с тем, чтобы ввести в док «Куин Элизабет». — Судя по всему, именно та, которой недостает в куче инструментов на полу гаража. По словам инспектора, её нашли в мусорном контейнере в нескольких кварталах к востоку от дома мистера Линвилла.

— А Джеймс сказал, что пошел в западном направлении.

Вульф едва заметно шевельнул головой — в его представлении это был кивок.

— Мистер Кремер стоит перед выбором. С одной стороны, он арестовал лицо, сознавшееся фактически добровольно в убийстве Бартона Линвилла и тем самым спасшее полицию от критики и давления со стороны прессы и разных чинов. С другой стороны, он взял под стражу молодого человека, семью которого сызмальства считал едва ли не своей родней.

— Никто никогда и не говорил, что жизнь это сахар, — заметил я, — особенно для инспекторов полиции.

Порой, что бы ни говорили, и я был не прочь немного пофилософствовать.

— Согласен. Хотя в данном случае лично я склонен немного посочувствовать инспектору.

— Очень трогательно! — восхитился я.

— Скорее практично, — сухо поправил Вульф. — Когда мистер Кремер позвонил, я сказал ему, что ты захочешь взглянуть на орудие преступления.

— А он в ответ бурно расхохотался?

— Ничего подобного, он согласился без промедления.

— Да, похоже, бедняге и впрямь несладко, — покачал головой я.

— Он прекрасно понимает, что арестовал невиновного, поэтому готов сейчас уцепиться за любую соломинку.

— Даже за ту, которую протягивает Ниро Вульф? — язвительно осведомился я.

— Да. Он сказал, чтобы ты связался с сержантом Стеббинсом, который покажет тебе оружие убийства.

Вот как случилось, что вместо того, чтобы понаслаждаться блистательной игрой Дуайта Гудена, едва ли не в одиночку обыгравшего парней из Сент-Луиса, мне пришлось тащиться в полицейское управление к Пэрли Стеббинсу, который, по-моему, как и сам Кремер, никогда не отдыхает. Несколько слов к портрету нашего уважаемого сержанта: Пэрли — достойнейший представитель старой школы. Он и выглядит как типичный полицейский прошлых лет, по крайней мере, в моем представлении. Могучий, но без единой унции лишнего жира, примерно на дюйм повыше меня, но гораздо шире в плечах и крепче. Красавцем бы его никто не назвал, однако лицо его из тех, что внушают уважение: крупные уши, волевой подбородок, щетинистые брови и цепкий, все подмечающий, взгляд. Смеется Пэрли редко, но ведь и поводов для смеха у него не так много. Преступников всех мастей и калибров он ненавидит лютой ненавистью, однако и к частным сыщикам, включая нас с Вульфом, особой любви не питает. Нет, держится он с нами вежливо — насколько может быть вежлив Пэрли, — но при этом не скрывает неприязни к тем, кто заколачивает деньги на деле, заниматься которым должны, в его представлении, лишь полицейские. Вдобавок, и тут с ним нельзя не согласиться, по меньшей мере пару раз Вульф выставил его на посмешище.