Александр Моршин - Азбука последнего ритуала

"Подобно каплям дождевым, злые и малые дни мои, оскудевая понемногу с течением лет, уже исчезают, - Владычице, спаси меня!"

"Придите, ангелы мои святые, предстаньте перед судом Христа, преклоните мысленные свои колени и, плача, воззовите к Нему: "Создатель всех, помилуй дело рук Твоих и не отринь!"

"Уста мои молчат и не молвит язык, но в сердце разгорается огонь сокрушения и снедает его, и оно призывает Тебя, Дево, гласом неизреченным..."

"Душа моя, душа моя, восстань, что спишь, конец приближается, тебе нужно молвить, воспрянь теперь; да пощадит тебя Христос Бог, вездесущий и всеисполняющий..."

Последование заканчивается молитвой священника о разрешении души умирающего от всяких уз, об освобождении от всякой клятвы, о прощении грехов и упокоении в обителях святых... Может быть, умирающий уже и не слышит молитвословий, но - как и при крещении младенца - неприсутствие сознательное не препятствует спасению по вере и молитве близких, собравшихся у его смертного одра.

В "Большом Требнике" (гл. 75) есть ещё особый чин на разлучение души для отходящих долго и мучительно.

Последняя исповедь

"Поведать из себя", открыть сокрытое, утаенное, недоговоренное, может, стыдное, может, очень личное - вот буквальный, общий для всех смысл слова "исповедь". В христианстве исповедь - таинство покаяния. Смысл его через покаяние "облегчить душу".

В повести Толстого к Ивану Ильичу по просьбе жены приходит священник. Умирающий исповедуется и причащается "со слезами на глазах". Это добрые слезы. "Когда его уложили после причастия, ему на минуту стало легко, и опять появилась надежда на жизнь..." Так у Толстого с Иваном Ильичом, да и то "на минуту", появилась надежда. Все же исповедь тяжелобольного - это приуготовление к возможному или неизбежному концу. Христианин страшится умереть без покаяния, ибо уверен, что в мире ином нераскаянные грехи станут для него тяжким бременем.

Но исповедь страдающего, само приглашение к нему священника не означают непременные проводы в мир иной. Таинства покаяния, причащения и елеосвящения (соборования), по церковным понятиям, должны сопровождать христианина в течение всей жизни. Другое дело, что даже те крещеные, кто и не помнит уже, когда в последний раз и в церкви-то был, а не то что исповедовался, в предчувствии смертного часа стремятся "облегчить душу". Священник же всегда может учесть состояние человека, не привычного к исповеди, задавать вопросы так, чтобы ответы были односложными.

Но вообще-то все это очень непросто. В пастырских поучениях об особенном смысле предсмертной исповеди, причащения и елеосвящения митрополит Сурожский Антоний (Блум) предупреждает, сколь ответственны - и даже опасны - эти деяния и для священника, и для прибегающего к таинствам:

"Не надо "пугать" человека: "Вот, я тебя причащу, потому что - кто знает - может быть, ты сегодня ночью умрешь..." (ведь это так воспринимается больным человеком), а надо его успокоить и постепенно довести до его сознания, как было бы замечательно для него, чтобы все его духовные силы собрались воедино вокруг таинства причащения, причем не просто так, а как результат очищения совести.

Из молитв на елеосвящении ясно, что мы ожидаем исцеления души, которое, даст Бог, перельется и принесет исцеление и телу. Я думаю, что неверно прибегать к таинству елеосвящения с единственной целью - получить телесное здравие; это не некое "клерикальное лечение", это подлинное проявление пастырского попечения. В процессе подготовки человека, помогая ему обрести вновь цельность, целостность души и духа, мы, может быть, обнаружим, что он сможет сказать: я чувствую себя настолько преображенным, что мне уже не важно, жив я или умру, получу ли физическое исцеление или нет...

Мне сейчас вспомнилась одна женщина, которую я напутствовал... Она умирала и просила её причастить. Я сказал, что она должна исповедаться. Она исповедалась, и в конце я её спросил: "А скажите, не остается ли у вас на кого-нибудь злоба? Есть ли кто-нибудь, кого вы не можете простить?" Она ответила: "Да. Я всем прощаю, всех люблю, но своему зятю я не прощу ни в этом мире, ни в будущем!" Я сказал: "В таком случае я вам ни разрешительной молитвы не дам, ни причащения". - "Как же я умру не причащенной? Я погибну!.." Я ответил: "Да! Но вы уже погибли - от своих слов..." - "Я не могу так сразу простить..." - "Ну, тогда уходите из этой жизни непрощенной. Я сейчас уйду, вернусь через два часа. У вас впереди эти два часа для того, чтобы примириться - или не примириться. И просите Бога, чтобы за эти два часа вы не умерли". Я вернулся через два часа, и она мне сказала: "Знаете, когда вы ушли, я поняла, что со мной делается. Я вызвала зятя, он пришел, мы примирились". Я ей дал разрешительную молитву и причащение".