Татьяна Моспан - Смерть в рассрочку

В 90-е годы, когда Москва бурлила, старуха стороной обходила все митинги и демонстрации. Она, пережившая сталинские лагеря, не клюнула на демократические призывы. У неё были свои принципы, изменить которые было невозможно.

Сейчас Лера увидела, что соседка не уходит и как-то странно на неё смотрит. Взгляд пожилой женщины был всепонимающим и добрым.

"Может, надо что?" - мелькнуло в голове у Стрелецкой.

- Как ваше здоровье, Бронислава Станиславовна? - спросила она на всякий случай.

- А что мне сделается? Скриплю пока, - махнула та рукой.

- Машка как, жива?

- Жива, на заднице вся шерсть повылезла, неприлично смотреть. Видно, чего-то не хватает, - скороговоркой проговорила старуха и замялась. Лерочка, я вот что... ты газеты сегодняшние видела?

- Нет, - удивилась Лера. - А что там?

- На, почитай, я купила.

Только теперь Стрелецкая заметила, что в кармане халата Брониславы Станиславовны торчали несколько сложенных газет.

Валерия развернула одну из них. Бросился в глаза кричащий заголовок: "Убили поп-звезду шоу-бизнеса Польди Лэнд!", "Кто за этим стоит?!.."

У Леры внутри что-то оборвалось. Она тупо смотрела на первые полосы газет и вдруг заметила свою фамилию. "Валерия Стрелецкая..." Она уставилась в текст и не могла прочитать ни одной строчки.

Ее взгляд остановился.

- Я погуляю со зверем...

Лера очнулась и увидела одетую Брониславу Станиславовну, которая взяла из её онемевших рук поводок Дэниэла.

- Ты не волнуйся, все выровняется. В этой жизни надо быть очень сильной, девочка. Нельзя расслабляться. Не ты первая, не ты последняя. Нам время досталось тяжелое, но и вам тоже, не приведи, Господи! А талантливому человеку вдвойне тяжелее. Таланту завидовали всегда, всегда хотели спихнуть на обочину. Мерзавцев и подлецов много, не позволяй им ломать себе жизнь.

Подошел лифт, и сэр Дэниэл послушно шагнул в кабину за старой женщиной.

- Ты иди к себе, мы быстро.

Лера читала подряд все публикации. Где напрямую, а где косвенно её имя увязывали с именем убитой. Одна из газет вспомнила о недавней безвременной кончине Натальи Дробышевой. "Почему одна за другой погибают известные певицы?" - спрашивал один корреспондент. Другой, вторя ему, намекал, что, видно, их популярность кое-кому пришлась не по душе. Безутешный муж Польди скорбел и призывал гнев на головы преступников.

Чем больше Лера углублялась в текст, тем сильнее её охватывал гнев. Почему? Почему все происходит именно с ней?! И еще. Сопоставляя прочитанное со своими прошлыми впечатлениями, начала быстро делать выводы.

Сейчас она уже не выглядела кисейной барышней, которую можно одним щелчком размазать по стенке. Она не будет рвать на себе волосы и кому-то что-то доказывать. Пусть доказывают ей. Теперь она не отложит ни одного своего выступления. Черта с два! Им её не переехать. Бронислава Станиславовна права: нельзя позволять подлецам ломать собственную жизнь.

Только это были не просто подлецы и мерзавцы, это были преступники.

Артем Беглов появился в квартире, когда она прочитала все.

Он увидел разбросанные повсюду газеты.

- Мои ребята не тронули её пальцем, - хриплым голосом выговорил он. Я тебе клянусь...

- Я знаю, Артем, - твердо сказала Лера.

- Ты веришь мне? - в его глазах были сомнение и растерянность. Он боялся увидеть Стрелецкую другой.

- Верю! Ты удивлен?

Беглов медлил с ответом.

- Понимаешь, сегодня я кое-что поняла. Мне дали хорошего пинка, и это привело в чувство. Ты избаловал меня. К хорошему быстро привыкают. Ты решал все мои проблемы.

Артем сделал протестующий жест.

- Знаю, знаю, ты не вмешивался, но тем не менее я была уверена, что всегда придешь ко мне на помощь. Привыкла на тебя рассчитывать и превратилась в кисейную барышну.

- Кто тебе внушил все эти мысли?

- Удивишься. Старая соседка. Я с ней общаюсь время от времени. Да она, в общем, ничего и не внушала. Говорила то, что мне всегда твердила Лена. У Брониславы Станиславовны за плечами пятнадцать лет лагерей, дочь врага народа, семьдесят три года, не верит ни в Бога, ни в черта, только в себя. Мне сегодня стало стыдно, когда увидела её лицо, твердое, как кремень.

- Ты мне такой больше нравишься, девочка. - Артем подошел и обнял её. - Помню тебя в первую нашу встречу в "Белом жасмине". Колкую, недоверчивую, нахохлившуюся, взгляд, как бритва, а в нем: "Да пошли вы все к черту, если я вам не подхожу!"

Глаза Валерии потеплели.

- Ты выглядишь очень усталым. Хочешь, я сварю кофе? - спросила она.