Татьяна Алюшина - Смерть в наследство

Германия. Пригород Берлина,

апрель 1945 года

Земля содрогалась от разрывов снарядов. Едкий дым, перемешанный с кирпичной пылью рухнувших зданий и жирными лохмотьями копоти, резал глаза и превращал день в серые мглистые сумерки.

Советская артиллерия прямой наводкой обстреливала пригород Берлина, готовясь к штурму. Немецкие части занимали еще уцелевшие здания, развалины, любые укрытия, где можно было закрепиться, превратив этот маленький городок, вплотную примыкавший к окраине Берлина, в сплошную линию обороны.

Советские орудия планомерно — квартал за кварталом, с юга на север — обстреливали эту линию обороны.

На время артобстрела редкие неэвакуировавшиеся местные жители и солдаты прятались в убежищах и подвалах от творившегося на улицах ада, с ужасом ожидая штурма русских войск.

Выходить на улицу во время артобстрела и передвигаться по городу, вернее, по тому, что еще совсем недавно было тихим бюргерским городком, сейчас превращенным в руины, было сродни самоубийству.

Но у него не было выбора.

Сегодня должна состояться встреча с курьером, марш-агентом, как их называли, коим долгие годы в разных странах он проработал сам.

В эти последние месяцы, когда уже был ясен исход войны, работа разведчиков стала непредсказуема. Согласовать время наступления советских войск, артобстрелов и встреч с курьерами так, чтобы не подвергать риску жизнь резидентов, было практически невозможно. Ситуация менялась ежечасно, решения приходилось принимать на ходу, особенно здесь, на этом участке наступления советской армии, а не там, где двигались союзники.

На встрече курьер должен передать последнее задание, план его ухода и забрать добытую им информацию.

Переждав, пока разрывающиеся снаряды переместятся севернее, он выбрался из своего убежища в пустынный, разрушенный, догорающий город. Добраться до условленного места оказалось не так просто, несколько раз пришлось возвращаться и обходить улицы и переулки, безнадежно заваленные новообразовавшимися руинами разбитых домов.

Он свернул в один из переулков, чудом оказавшийся проходимым и даже свободным для проезда. Дома по обе стороны были черными от копоти пожаров, разбитые, но устоявшие.

В конце переулка он увидел автомобиль и насторожился. Двигатель урчал, работая на холостом ходу.

Странно! Машина, судя по номерам, принадлежала высокому абверовскому чину. Куда он мог ехать во время обстрела?

Немцы носа не высовывали из укрытий, пережидая бомбежки и артобстрелы. Должна быть веская причина, чтобы кто-то решился на такой риск!

Очень, очень веская причина!

Поколебавшись, он подошел к машине и заглянул внутрь через разбитое боковое стекло.

В машине находились четверо — шофер, сидевший рядом офицер высокого ранга и двое солдат сзади.

Осколки разорвавшегося в нескольких метрах впереди снаряда изрешетили крышу, верх кузова, выбили стекла и расстреляли в упор всех находившихся в машине, невероятным образом не задев мотора, который продолжал работать.

Он услышал непонятный, странный звук.

Звук повторился, громче.

— Подойдите ко мне! — жутким голосом прохрипел все еще живой офицер.

Один из осколков попал ему в горло. Рукой, одетой в черную лайковую перчатку, он зажимал рану и пытался что-то сказать. Кровь текла по руке, черная на черной перчатке, становясь ярко-красной на запястье и снова черной, стекая по рукаву кожаного форменного плаща, в который он был одет.

— Вы патриот? — прохрипел офицер.

Ему оставались считаные секунды, жизнь уже ушла из него, странно, как он вообще мог говорить.

— Да.

— Тогда приказываю вам доставить груз и бумаги!

Он закатил глаза, пытаясь вдохнуть. Раздался неприятный булькающий звук.

— В папке пункт назначения, самолет ждет. Срочно! — Голос, больше похожий на шипение, становился все тише. — Документы не читать, ящик не вскрывать! Немедленно отвезите…

Офицер попытался еще что-то сказать, дернулся, рука упала.

Быстро открыв заднюю дверцу, он проверил, живы ли солдаты на заднем сиденье. Нет. Он обошел машину, распахнул дверь со стороны шофера, вытащил его, уложил на асфальт и сел за руль. Взяв папку с документами из руки офицера, быстро пробежал бумаги глазами и задумался.

Собственно, думать было некогда!

Время мгновенных решений!

Он развернул машину и поехал совсем не в том направлении, куда приказывал ему двигаться отходящий в мир иной немецкий офицер.