Полина Дашкова - Вечная ночь

– Жду, когда ты еще раз меня поцелуешь. Ехать осталось десять минут. Но если я сейчас сверну направо, через полчаса мы будем у меня.

– Нет. Ты не свернешь. Ты поедешь прямо.

– И я потом еще двадцать лет тебя не увижу?

– Ну, во-первых, мы не виделись всего полтора года, а во-вторых, если мы продолжим целоваться, то это вполне вероятно. Димка, перестань, мы завтра вечером поужинаем вместе. Не будем говорить о Молохе, о Гроше, устроим себе маленький ностальгический праздник.

– У меня?

– Этого не обещаю. Дай мне время. Я так не могу. Мы поужинаем в кафе.

– У тебя было достаточно времени. Двадцать лет.

Он затормозил возле арки, которая вела во двор. Оля открыла дверцу. Он перегнулся через ее колени и закрыл.

– Димка, тебе завтра рано вставать. И мне тоже.

– Ладно. Я провожу тебя до подъезда. Там дождь, а у тебя нет зонтика.

– У тебя есть?

– Нет.

– Тогда какой смысл? Ну все, все, отпусти меня. Я больше не исчезну, честное слово!

Она выскочила из машины и побежала. Арка была ярко освещена, сразу за ней маленький двор, он казался темным и мрачным. Старые дома обступали его четырех сторон.

«Я, конечно, ошиблась. Это галлюцинация, случайное мгновенное сходство, не более. Даже думать об этом не хочется. У меня в голове помутилось, бывают такие дни, которые переворачивают жизнь. Может быть, мы с Димкой придумали эту свою безумную любовь, а на самом деле есть просто тоска по юности? Мы создали фантастический мир, другую жизнь, которая не состоялась. Именно потому она и кажется такой счастливой, что ее не было. Димка всякий раз, когда ссорился со своими прошлыми женами, думал: “А вот Оля…” Я тоже, когда возникали проблемы с Саней, воображала, что с Димой было бы иначе, лучше. Это все иллюзия, она растает, как только наступит утро. Вечный закон следующего утра. Без Димки я не могу жить, но если уйду от Сани или начну врать, изменять ему по-тихому, буду чувствовать себя предательницей. И дети меня не простят».

Все это мгновенным вихрем пронеслось у нее в голове. Она выбежала из арки. Дождь хлынул в лицо. Справа был бомжовский дом. Дверь открыта. Оле почудилось, что там кто-то есть, кто-то смотрит на нее из темноты. Она услышала то ли шорох, то ли вздох, и как будто кошка мяукнула.

До подъезда осталось несколько шагов. Боковым зрением Оля заметила, как в глубине двора от стены отделилась тень. Темная фигура передвигалась странными скачками. Там был проем между домами, шириной меньше метра. Единственный выход из тупика. Оттуда постоянно воняло. Обитатели бомжовского дома пользовались этим туннелем как сортиром и помойкой.

«Пьяный бомж», – подумала Оля.

Удар в затылок был таким внезапным, что она не успела крикнуть. На голову ей надели черный мешок и быстро стянули шнур на шее, так туго, что она не могла дышать. Сквозь тонкую плотную ткань твердая мужская ладонь зажала ей рот и нос.

Все произошло мгновенно. Оля потеряла сознание и уже не чувствовала, как ее тащили, как бросили в машину, сняли с головы мешок, связали руки, задрали юбку и вонзили иглу в бедро, сквозь колготки.

Выезжая из переулка, Соловьев услышал отчетливый детский голос:

– Мама, возьми трубку! Сейчас же возьми трубку!

Он резко затормозил.

На полу, под передним пассажирским сиденьем, валялась Олина сумка. Дима вытащил телефон. На экране высветилось слово: Катя.

– Алле, кто это? Где мама? – спросил тот же детский голос, что был записан вместо звонка.

– Катюша, это Дима Соловьев. Мама забыла свою сумку у меня в машине.

– Сумку? Да, это на нее похоже. А что там случилось у нее в больнице? Кого убили?

– Подожди, Катя, разве мама еще не пришла? Я пять минут назад высадил ее у арки.

– Нет. Ее нет.

Дима с телефоном в руке выскочил из машины, помчался назад по переулку. Когда вбежал в арку, чуть не сшиб маленького мальчика.

– Дядя, стой! Там тетю утасили! – закричал мальчик и потянул Диму за рукав во двор.

Совсем маленький ребенок, года три-четыре, такой оборванный и грязный, что даже в темноте видно.

«Бомжонок, наверное, тот, о котором рассказывала Оля. Кажется, его зовут Петюня, он живет в этом жутком логове», – подумал Соловьев.

Мальчик был сильно возбужден, испуган, говорил картаво, непонятно и дергал Диму за рукав.

– Дядька здоловый, как выскотиль, как даст тете по гававе! Туда, смотли, туда потасил!

– Куда – туда? Там стена, там нет прохода.

– Есть, плоход! Посли, показу!

Дима пулей пролетел по узкому туннелю и оказался в соседнем переулке. Сквозь потоки дождя он увидел красные задние огни машины, побежал за ней так быстро, как никогда в жизни не бегал. Прежде чем автомобиль скрылся, Дима успел заметить, что он темный, черный или темно-синий. Но ни марки, ни номера не разглядел.