Эдриан Маккинти - Деньги на ветер

Полицейские сели в машину и, погазовав немного на месте, укатили по Пёрл-стрит.

Никто ничего не видел, кроме работников «Старбакса», но те знали, что лучше помалкивать.

— И часто такое бывает? — шепотом спросила я.

Анжела приложила палец к губам.

— Ты об этом не волнуйся. Потом поговорим, — прошептала она в ответ.

Эстебан молча сел в машину. Вытер лицо шелковым носовым платком, отдышался и завел мотор. На вид ему вроде бы не так уж здорово досталось, но я обратила внимание, что он держит руль только левой рукой. На Кубе, где нет машин с гидроусилителем руля или автоматической коробкой передач, он вообще не смог бы вести, но здесь как-то ухитрялся.

Эстебан осторожно вел «ренджровер» по Пёрл-стрит и вскоре выехал на Олд-Боулдер-роуд.

Олд-Боулдер-роуд. Черно-белые фотографии Рики. Телефонный звонок после моего дня рождения.

— Оставлю вас на вершине, под гору сами пойдете, — тихо сказал Эстебан.

Мы ехали мимо огромных домов, по мере приближения к вершине они становились все больше. Эстебан остановил машину в дорожном кармане под небольшой зеленой табличкой «Смотровая площадка». Обернувшись к нам, он дал Анжеле цепочку с ключами. На каждом висел кусочек картона с номером.

— Анжела, вы сегодня работаете с Марией, покажи ей что и как, где в каждом доме причиндалы для уборки, и не забудь о сигнализации. — Эстебан перевел взгляд на меня. — Знаешь, что такое система сигнализации?

Я не знала, он объяснил:

— В каждом доме есть сигнализация, которую мы отключаем, когда входим, а уходя, включаем снова. Это очень просто. Поняла?

— Конечно, — ответила я и подумала: чего тут не понять? Для работы системы требуется бесперебойное электроснабжение и быстрая реакция полиции, то есть то, чего в Гаване не было и нет.

— Анжела, не забудь показать ей, каким клиентам нужна полная уборка, а каким только обработка поверхностей. Нет смысла тратить время на людей, которым не нужно то, что мы делаем.

— Разумеется, — согласилась Анжела.

— Так, выходите обе из машины, хочу кое-что показать Марии.

Эстебан был мужчина крупный, мне же опыт подсказывал, что крупные дольше переживают унижение. Ведя нас от машины к просвету среди деревьев, он все еще тяжело дышал и потирал руку.

— Ну, Мария, вот мы и пришли. — Он постарался улыбнуться. — Здесь будешь работать по утрам. Отсюда всю гору видно. Под нами резиденция Уотсона. Важный кинопродюсер. В его доме свои уборщицы, но я и у него бывал. Толкнул ему кокаин. Лично доставил. А тот дом на вершине за забором и весь в огнях — Тома Круза.

— Того самого Тома Круза?

— Того самого. Живет здесь примерно шесть месяцев в году, когда не снимается. Кажется, сестра его живет тут круглый год.

— Я буду убираться в доме у Тома Круза?

— Нет-нет. У него — свои уборщицы. Как я уже говорил, наши клиенты — светила помельче. Не Уотсоны и Крузы этого мира. Но вполне можете увидеть кое-кого из знаменитостей. Важно не подавать виду. Не реагировать. Они этого не любят. Делай вид, как будто тебя вообще нет. Что ты невидима. Никогда не смотри в глаза клиентам и первой не заговаривай. Говорить можно, только если тебя спросят. Поняла?

— Si, Don Esteban.

— Хорошо. — Ему понадобилось еще некоторое время, чтобы окончательно прийти в себя. — Вы, наверно, всё думаете об этой истории с шерифом?

— Да, — тихо призналась я; Анжела промолчала.

— Дело в том, что я гражданин США. — Он произнес это негромко, стараясь скрыть возмущение.

Я кивнула.

— Гражданин США, а если этот ублюдок попробует вломиться ко мне в дом, пристрелю его из карабина. Пристрелю. И ничего мне не будет. Не важно, полицейский он или нет. Герой войны или нет. Если без ордера, закон на моей стороне.

Эстебан сел на плоский красный валун и промокнул платком лоб.

— Мы, пожалуй, уже пойдем, — робко проговорила Анжела.

— Нет-нет, подожди. Пусть Мария тут осмотрится. Оглядись вокруг, Мария.

Я обвела взглядом окрестные леса и горы. Вершина за вершиной, они простирались на запад километров на пятьдесят.

Итак, в конце концов я попала, куда хотела. Вот оно — место, где умер мой отец. Попробовала вызвать в себе какие-нибудь эмоции: злобу, сожаление, грусть, — ничего не вышло.

— О чем ты думаешь, Мария? — спросил Эстебан.

— Красивые здесь места, — ответила я.

— Все это когда-то были мексиканские земли. Сто пятьдесят лет назад. Мексика. Наша родина. Украденная американцами, которые об этом даже не подозревают. Они своей истории не знают. Мы пригласили их в страну, а когда им запретили иметь рабов, они напали на нас. Как изменник в материнском доме. Как неблагодарная собака.