Рауль Мир-Хайдаров - За все наличными

В один день, отправляясь в увольнительную без Славки, Кольцов собрал все фотографии своей прекрасной Люси и, встретившись с хорошенькой продавщицей, разыграл сцену, достойную Шекспира. Сказал, что Слава ему, конечно, друг, но истина и ты, Леночка, — дороже. У Неделина, мол, есть в Москве богатая невеста, дочь известного академика, которая засыпает его письмами, переводами и посылками. Дюжины две фотографий, разложенных перед растерявшейся Леночкой, конечно, впечатляли — такое за один день не соберешь. И тут же, не мешкая, воспользовавшись моментом, Кольцов предложил девушке руку и сердце. Уязвленная Леночка не ответила отказом на коварное предложение Самурая.

Было, было отчего остерегаться Герману Кольцову старого армейского друга Неделина. 2

После службы в армии Кольцов обосновался во Владивостоке: обстоятельства, прежде всего жилищные, вынудили его остаться.

В ту пору молодежь усиленно зазывали после армии в милицию. Особенно МВД охотилось за ребятами, прошедшими спецназ или десантные войска, ими укомплектовывались ОМОНы, РУОПы и прочие спецподразделения по борьбе с терроризмом. Сулили всяческие льготы, подъемные и возможность заочно закончить двухгодичную школу милиции и получить офицерское звание. Леночкины друзья сумели выправить Кольцову аттестат об окончании экстерном вечерней школы рабочей молодежи, и он поступил на работу в милицию, в портовый район Владивостока, и сразу был зачислен слушателем заочной школы МВД.

Одно дело Владивосток, куда ходишь в увольнительную, другое — жить в нем постоянно, тем более человеку столичному, москвичу. Нет, город на берегу залива Петра Великого Кольцову положительно не нравился. Грело его лишь то, что в Москву он вернется уже офицером, да еще со стажем работы в особом подразделении милиции. С квартирой ему здесь тоже не светило, как и в Москве, ставили на очередь после пяти лет выслуги, причем образцовой. Столько он ждать не мог, да и не привык, он принадлежал к типу людей, которым подавай все сразу и сейчас. Зато снимать квартиру во Владивостоке стоило гораздо дешевле, чем в столице, и она оплачивалась казной по месту его службы. Но работа в порту, хоть и тяжелая, оказалось, имела свои неоспоримые преимущества. Тут впервые ему в руки попала долларовая купюра, а через полгода, освоившись, он редко какую смену уходил домой без сотни баксов, хотя и догадывался, что кое-кто из коллег имеет гораздо больше, но рисковать прежде времени не хотел, уж очень мечтал об офицерском звании.

В те годы почти каждое судно из Японии возвращалось с подержанными иномарками, и, учитывая неожиданно возникший автомобильный бум, администрация Дальневосточного пароходства даже организовала специальные туристические рейсы на паромах и сухогрузах за машинами — очередь на билеты растягивалась на месяцы. Страна в ту пору была еще одна — ни границ, ни таможни, ни виз, — и во Владивосток, только недавно объявленный открытым городом, хлынули шустрые люди со всех республик, мечтавшие о "тойотах", "ниссанах", "маздах". А где машины и деньги — там тут как тут и преступность, почувствовавшая импотентность власти.

Владельцы новообретенных иномарок, которых за территорией порта поджидали пешие и за рулем бандиты, готовы были заплатить спецназовцу с автоматом за сопровождение от причала до дома и двести, и триста баксов. Такая работа занимала у тех минут сорок, от силы час.

А сыпавшиеся отовсюду коллегам Кольцова неожиданные подарки?! Сигареты они курили только самые дорогие, виски пили только с черной этикеткой, духи — французские, даже бананы — и те самые спелые...

Раньше, качаясь с люберецкой шпаной в подвалах, Кольцов, как и другие, с презрением относился к человеку в форме и в любой ситуации был настроен к нему негативно, даже агрессивно — сказывалось хавтановское влияние. А скорее всего виновато в этом было само государство — стражи порядка как бы и не нужны были этому обществу, словно и не к ним бежал в первую очередь за помощью добропорядочный гражданин, если квартиру у него обокрали, если кошелек сперли в трамвае. И ведь искали, и, что самое смешное, чаще всего находили. Не говоря уже о более серьезных преступлениях.

Но то ли вокруг что-то изменилось, то ли он сам, облачившись в форму, стал смотреть на милицию по-иному, но даже вне службы Кольцов предпочитал появляться в городе, на базаре или в магазине, в милицейском мундире — так легче решались любые проблемы: ему шли навстречу, иногда заискивали, готовы были уступить, услужить, а частным транспортом он пользовался как такси, чаще бесплатно, — общество внезапно стало искать дружбы и с бандитом, и с милиционером.