Шилпа Агарвал - Призрак бомбея

— Ну, он все-таки отец Мизинчика.

— Какой там еще отец? — фыркнула Савита. — Он снова женился, завел детей и ни разу не удосужился проведать дочку!

У Мизинчика защипало глаза от слез. Савита всегда подчеркивала, что Мизинчик — непрошеная гостья, нищенка. «Она вам не сестра, — втолковывала Савита сыновьям, пока Маджи не слышала, — а бедная родственница. Помните».

Мизинчик отступила в успокоительный полумрак и, быстро свернув налево под зубчатый свод, вдохнула ароматы сандалового дерева, перца и жареного тмина. Там было так темно, что на миг ей показалось, будто отключили электричество. Затем ее взгляд упал на рубиновые пятна, мерцавшие на стенах: отсветы стеклянных и латунных узкогорлых ханди. Мизинчик прижала ладонь к стене коридора, любуясь, как цветной отблеск целует кожу.

В западном коридоре она повернула направо и попала в кухню, где на мраморном столе стоял высокий глиняный кувшин с кипяченой водой. Мизинчик жадно выпила тепловатую воду и снова налила чашку. На девочку напала сонливость.

Свернув в коридор, ведущий к ее комнате, Мизинчик вдруг услышала скрип двери. Сначала она заглянула за угол и лишь потом на цыпочках приблизилась к спальне двоюродных братьев. На этой стороне бунгало жили только трое мальчиков. Бледный лунный свет струился в окно, озаряя тела спящих четырнадцатилетних близнецов. Пухленький Дхир беззаботно раскинулся на матрасе, широко раскрыв рот, а худощавый Туфан свернулся калачиком, точно младенец. Но третья кровать, где спал семнадцатилетний Нимиш, пустовала.

Решив, что Нимиш возвратится еще не скоро, Мизинчик подкралась к его кровати и поставила чашку с водой на тумбочку — рядом с беспорядочной стопкой книг, из которых торчали закладки. Она наклонилась и вдохнула солоноватый, дурманящий запах Нимиша, а затем, покраснев, оглянулась на спящих близняшек — не проснулись ли? Дхир спокойно, с присвистом, храпел.

Мизинчик потрогала теплую подушку Нимиша и снова вздохнула. Из-под подушки выглядывала книжка. Мизинчик коснулась пальцами странного названия: «Факир из Джангхиры» [8] Лирическая поэма индийского поэта Генри Луиса Вивиана Дерозио (1809–1831), где местные индийские сюжеты пересказываются в викторианском стиле. . На ощупь книга была старой и пыльной, Мизинчик тотчас поняла, что она — из затхлой библиотеки в конце коридора. Книжка распахнулась на миниатюрной табличке «Идеальный мальчик», старательно вклеенной и занимавшей целую страницу. В табличке перечислялись двенадцать основных правил поведения, даже такие, как «мальчик здоровается с родителями» или «мальчик чистит зубы», и каждое правило иллюстрировала безвкусная картинка. Мизинчик не удержалась от улыбки. Нимишу выдали эту табличку еще в начальных классах. Вернувшись в тот день с уроков, он показал ее Мизинчику и близнецам, и все четверо покатывались со смеху, по очереди изображая правильного мальчика в чистой белой рубашке и бриджах, как он с важным видом «отводит потерявшихся детей в полицию». Но, хотя они тогда посмеялись над табличкой, Нимиш хранил ее все эти годы и даже вклеил в случайно подвернувшуюся книгу. Может, Дхиру или Туфану и нужны были ежедневные подсказки, как себя вести, но Нимиш и так воплощал послушного сына, причем без всяких усилий.

Удивляясь, что Нимиша нет так долго, Мизинчик положила книгу на место и решила поискать его в библиотеке. Она замешкалась, проходя мимо детской уборной с двумя отдельными дверьми: одна вела в выложенную кафелем ванную, а другая — к туалету и умывальнику. Дверь в ванную была похожа на все остальные двери внутри бунгало — из блестящего дерева с тремя филенками. В центре каждой филенки была изящно вырезана чакра [9] Чакра — многозначное слово: колесо, диск (оружие — символ Вишну), молния, вихрь. Символ дхармы. Чакра изображена на флаге Индии. . Но у этой двери на самом верху помещался засов, до которого нельзя было дотянуться.

Сколько Мизинчик себя помнила, эту дверь почему-то запирали на ночь: толстый металлический стержень с гулким грохотом задвигался в паз. Детям запрещали прикасаться к двери после захода солнца. Разумного объяснения у этого ночного ритуала не было, и они выводили свои захватывающие дух теории. Близнецы были уверены, что по ночам ванная превращается в штаб-квартиру их отца-супермена или, возможно, там укрывается бесславный злодей по прозвищу Красный Зуб. Разумеется, они держали между собой пари: кто ночью вылезет из постели и дотронется до двери или подергает за ручку. Затем все мчались обратно и прятались под одеялами. Однажды они даже притащили пару стульев, чтобы дотянуться до засова. Но, едва коснувшись его, Туфан зашатался и упал. Его привалило тяжелыми сиденьями, на теле остались уродливые синяки и ссадины. Услыхав грохот, Савита выскочила из своей комнаты и истерично завопила. «Чем вы тут занимаетесь, а? — кричала она, раздавая всем по очереди затрещины. — Вам что, жить надоело?»