Шилпа Агарвал - Призрак бомбея

— …но ты должна оставить этого ребенка. — Кунтал заплакала. — Нельзя причинять ей вред. Умоляю.

Она положила голову на сердце девочки и закрыла глаза. Если бы только можно было остановить время, чтобы эти бесценные секунды длились вечно…

— Ну вот я и здесь с тобой, — еле слышно прошептала она.

Добавить было нечего.

На посыпанной пеплом груди тантриста раскачивались четки, на лодыжках звенели колокольчики. Он сел «по-турецки» на простыне, постеленной в центральной комнате бунгало.

Не произнеся ни слова, тантрист погрузился в глубокую медитацию. Спина его оставалась прямой, позвоночник утонул меж тугими мышцами. Ровную линию нарушали только взъерошенные волосы на голове. Сын тантриста зажег небольшую лампу и палочки с благовониями, расставил их перед статуэтками Ханумана, бога Рамы, богини Ситы и бога Шивы. Фигурки перенесли из комнаты для пуджи в зал, дабы соорудить тут временный алтарь. Затем сын достал стальной сосуд с киноварью и куркумой — эти цвета обычно отгоняют злых духов — и положил нитку похожего оттенка у алтаря. Распаковали стеклянные сосуды с маслом гхи и асафетидой, которую насыпали по периметру простыни. Тантрист затянул бхаджан — религиозное песнопение — и зазвонил в латунный колокольчик.

— И это все? — с явным разочарованием спросил Туфан.

— Помолчи, — шикнула Савита, шлепнув его рукой по голове.

Но тут за воротами послышал гудок.

— Пандит-джи! — воскликнула Маджи, вспомнив, что позвала его накануне.

Нимиш помчался открывать ворота перед шафрановой «импалой» жреца.

В смятении Маджи чуть было не крикнула Нимишу, чтобы спровадил его под любым предлогом — лишь бы жрец не увидел тантриста в ее доме, но затем поняла, что позора уже не избежать. Пандит-джи вальяжно вошел в дом под огромным зонтом, не замочив под проливным дождем даже пучок волос на затылке.

— Прошу вас, — приветствовал его у дверей Джагиндер. — Садитесь.

— Что все это значит? — вопросил Пандит-джи, увидев тантриста, сидевшего по центру комнаты в окружении божеств.

— Пандит-джи, — Маджи устало сложила ладони в намаете , — Мизинчик тяжело больна.

— И поэтому вы оскорбляете наших богов черной магией? — Голая грудь Пандит-джи затряслась от негодования.

Ого, вот это секрет! Черная магия! Как же им теперь придется унижаться, только бы он держал язык за зубами!

— Нам нужны вы оба.

— Оба?! — вспыхнул жрец. — Я общаюсь с Богом. А чем занимается он? Заклинает злых духов?

— Я низвожу Бога в человеческое тело, — парировал тантрист, подняв на жреца глаза, обведенные алым. — Общение с Богом и обладание Богом дополняют друг друга, Пандит-джиг. Вам наверняка говорили об этом, когда вы в детстве заучивали наизусть свои санскритские шлоки.

Жрец поднял одну из подведенных бровей, стараясь подыскать в своем неповоротливом мозгу подходящую реакцию. Он мог в гневе выбежать из дома, и Маджи пришлось бы задабривать его дорогими подарками, — возможно даже, вон тем новомодным холодильником, который он поставит в храмовой подсобке и будет хранить там холодный лаймовый шербет, чтобы освежаться между молебнами. Или, может, лучше остаться и осадить этого грязного, язвительного садху, который вздумал вывести его на чистую воду? Наконец решившись, Пандит-сЬ/ш поправил шелковое дхоти и плюхнулся на свою молитвенную циновку.

— Приведите девочку, — нетерпеливо приказал тантрист, показав перед собой.

— Да, — громко сказал Пандит-длш своим тонким голоском. — Приведите девочку.

Побледневший Нимиш встал и застыл в нерешительности.

— Охренеть, — пробурчал Джагиндер и тоже поднялся.

Жрец быстро принялся открывать банки с маслом гхи, с его выпяченного живота обильно закапал пот.

Джагиндер внес Мизинчика в комнату. Кунтал держала ее за руку, а Парвати ухватилась за Кунтал. Джагиндер положил девочку на простыню.

Тяжелые веки тантриста приподнялись.

— Уйдите, — рявкнул он. — А вы, — ткнул он в Маджи, — вы подойдите.

— В чем же состоит ее недуг? — поинтересовался жрец. Он уже успел проголодаться, хоть и съел по пути три самосы.

— Она не разговаривает, — ответила Маджи. — Гляньте, вся взмокла.

— Ныне она в руках Господа, — произнес Пандит-джи, увиливая от всякой ответственности за судьбу девочки. Он вылил целую банку масла в железный кунд и чиркнул о пол спичкой.

Тантрист провел рукой по телу Мизинчика и негромко затянул гортанный слог ма. Звук постепенно усиливался, все больше напоминая вой. пока не перерос в ужасающий крик.