Инна Бачинская: Убийца манекенов

И они ушли. А Федор и Савелий остались.

Федор разлил коньяк.

– И все-таки мы его взяли, Савелий! За успех!

Они выпили, и Федор сказал грустно:

– Вот и закончилось дело убийцы манекенов. Знаешь, Савелий, мне немного жаль, что оно закончилось. Вернее, что оно закончилось так… прозаично.

Зотов наконец задал вопрос, мучивший его все это время:

– Как ты его вычислил, Федя?

Алексеев самодовольно улыбнулся:

– Знаешь, Савелий, если честно, это было не так уж трудно. Одна моя студентка, толстая некрасивая девушка, написала, что убийца манекенов – женщина, мстящая красивым подружкам. Она сделала вывод, что убийца подбирал шарф в тон платью, а раз так, то это женщина… Она подсознательно связала платья, шарфы и женщин воедино, так как мода скорее дамское занятие, чем мужское. И тут меня как толкнуло – мир моды? И дело тут совсем не в манекенах. Это было первое озарение.

И ты, Савелий, тоже добавил. Внес свою лепту. Помнишь, ты сказал, что дело не в манекенах? Что они подручное средство… Способ, а не цель. Способ показать платья, привлечь к ним внимание… а как их еще покажешь?

Савелий пожал плечами. Он уже не помнил хорошенько, что говорил спросонья.

– Знаешь, а ведь наш виртуальный социоробот почти совпал с реальным преступником. Молод, незрел, глуповат… и так далее. Вылитый Митрофан. Недаром говорят, что гении не взрослеют. А может, в этом и разгадка их гениальности – не взрослеть! Он, конечно, соврал, этот мальчишка. Я этих недорослей нутром чую. Он не собирался вешать манекены, это была, так сказать, вынужденная мера. Он пришел за платьями, собирался вытащить манекен, снять с него наряд… с нее то есть, и все. Никакой экзотики. К счастью, ему это не удалось. Так судьба распорядилась. В первом платье заклинило застежку-молнию, второе было хитро заколото булавками. А сорвать наряд с манекена у него рука не поднялась, боялся его повредить. Третье, свадебное, платье он просто не мог бы унести – оно громоздкое и тяжелое. И тогда он их повесил. Нет, не повесил, а выставил на обозрение! Причем, обрати внимание, Савелий, он мгновенно изменил первоначальный план, переиграл на ходу, за считаные минуты. Какие все-таки… каверзные мозги! Далеко пойдет парнишка. А возьми названия моделей – «черный дрозд», «серебро-махаон»… Какова фантазия! Допускаю, что со временем он станет знаменитым кутюрье… и все это благодаря нам, Савелий.

Зотов кивнул.

– Знаешь, Савелий, я с самого начала чувствовал: что-то не так. Дурацкое какое-то дело, нелепое… сплошные противоречия. Если мстят, то уничтожают, разбивают… Вот если бы он разорвал эти платья или сломал манекены, тогда был бы смысл. Или еще версия – педиофобия… Жаль, хорошая была версия, но опять-таки, если боятся кукол, то их уничтожают. А если собираются украсть, то крадут, а не вешают. А здесь… смешение стилей, какой-то сюр, честное слово.

На поверку все оказалось намного проще. Была задумана банальная кража. И все наши красивые версии… То есть кража – с нашей точки зрения, а с точки зрения неразвитого социально гения – восстановление справедливости. Он пришел за своим.

– А шарф? Он же принес с собой шарф! – вспомнил Савелий.

– Он не приносил с собой шарфа. Первый шарф он стащил у танцующей механической куклы. Мне сообщила об этом продавщица, которая оформляла витрину. Хозяин сказал, что шарф та модель не предусматривала, и появилась версия, что преступник принес его с собой. Идея Митрофану понравилась, и в дальнейшем он действительно стал приносить их с собой. Причем подходящие к наряду. На всякий случай. Такое вот недоразумение…

– Но я все равно не понимаю… – Савелий беспомощно смотрел на Федора.

– Когда я предположил, что дело не в манекенах и не в месте, возник вопрос – а в чем? Только в платьях! Там больше ничего не было. Дальше все оказалось проще пареной репы. Я пошел в эти магазины и спросил, откуда платья. Выяснилось – от Регины Чумаровой. Она поставляет их всего в четыре магазина одежды. «Калипсо» – четвертый.

Ну а дальше ты знаешь. События разворачивались на твоих глазах и при твоем непосредственном участии. – Федор, улыбаясь, смотрел на приятеля. – И еще одно… я не хотел привлекать Колю. Понимаешь, Савелий, ты – гуманист по жизни, я – философ в поисках смысла жизни, а Коля у нас – мент. У него одна жизненная задача – ловить и крепко держать. А я хотел сначала посмотреть на этого убийцу манекенов, задать ему пару вопросов, а потом решать, что делать дальше. Ты ни о чем не жалеешь?