Инна Бачинская - Убийца манекенов

– Дела нормально. Митрофан… дизайнер, работал у Регины. Сейчас временно не при делах…

– Работал? Почему же они расстались? – Федор был весь внимание.

– Ну… насколько мне известно, она его уволила, – осторожно сказал Игорь, переводя взгляд с Федора на Митрофана.

– А по какой причине, если не секрет?

– Она сказала, что я украл модели, – вдруг подал голос Митрофан, оживившийся при виде дизайнера. – А это были мои модели! Она все врет!

– А в чем дело, господа? – догадался наконец спросить Игорь. – Что здесь происходит?

– Дело в том, что мы с моим другом Савелием поймали сегодня ночью убийцу манекенов. Прошу любить и жаловать, господин Нгелу-Икиара: перед вами этот убийца манекенов собственной персоной. Тот самый, неустрашимый и неуловимый, наводящий ужас на город.

– Митрофан?! – вскочил Игорь. – Не может быть!

– Ага, а ей можно, да? – закричал тонким заячьим голосом Митрофан. – Можно?

– Ты разбивал витрины и вешал манекены? – Игорь был потрясен. – Ты что, с ума сошел?!

– Это мои модели! – завопил Митрофан, тоже вскакивая. – А она их продала! Не имела права!

– Не могу поверить… – простонал Игорь, падая в кресло. – Это же нонсенс какой-то! Это же… нелепо! Весь город с ума сходит, вся полиция на ушах… а это ты! Как же ты до такого додумался? Ты хоть понимаешь… В тюрьму захотел? Ну, разбил бы одну витрину… но три! Ты хоть думал своей глупой башкой? Ты же в Африку хотел! Теперь – фиг тебе, а не Африка! Боже мой! А я еще хотел его взять на работу! Что же теперь будет? Федор! Что вы с ним сделаете? – Дизайнер в отчаянии переводил взгляд с Федора на Савелия.

– Ну, для начала я хотел бы его выслушать, – сказал Алексеев. – Одна из статей римского права гласит – audoitur et altera pars ! Что переводится так: выслушай и другую сторону. Вот я и хочу выслушать эту сторону. А сторона отказывается сотрудничать и молчит. К счастью, я вспомнил, что видел вас вместе в «Тутси»… и позвонил.

– Митрофан! – вскричал Игорь. – Немедленно выкладывай!

– Ну, чего выкладывать… – угрюмо пробурчал Киселев. – Она меня выперла, говорит, я Рощику отдал модели… Ну, отдал… имел право, я их сам придумал! Черный дрозд и…

– Что такое «черный дрозд»? – перебил его Федор.

– Модель называется «черный дрозд». Маленькое черное платье с черным бисером по вырезу! В «Арлекино» была вторая версия. И в «Эльдорадо»… тоже мое! «Серебро-махаон». Я сначала хотел забрать платья, но потом подумал, что это типа кража… и оставил. – Он сглотнул, взгляд его метнулся в сторону. – А свадебное вообще моя любимая модель! «Белое сияние». Рощик мой друг, я бы к нему ушел, но он сейчас без работы, мастерскую закрыли за долги. Или к Витале Вербицкому в театр, но у них нет денег… А Регина торгует моими моделями. Ей, значит, можно тырить, а мне нельзя? Да?

– Но вы же понимаете, молодой человек, что это не метод? – спросил Федор. – Вы понимаете, что вам грозит до пяти лет за хулиганство?

– За что? А ей что грозит? Одним, значит, можно, а другим нельзя?

Лицо Митрофана покрылось красными пятнами. Савелию показалось, что он сейчас расплачется.

– Митрофан! Помолчи, ради бога! – Игорек был не на шутку встревожен. – Федор! Савелий! Что же теперь? А полиция в курсе?

– Савелий, как по-твоему? – воззвал Федор. – Что нам с ним делать?

– Вы и дальше будете вешать манекены? – спросил Зотов. – Если мы вас… отпустим?

– Ничего я не буду, – буркнул Митрофан.

– Он больше не будет! – воскликнул Игорь, прижимая руки к груди. – Честное слово! Пожалуйста, Федор!

Теперь все с надеждой смотрели на Алексеева.

– Даже не знаю… – произнес тот с сомнением. – Вы, господин Нгелу-Икиара, готовы за него поручиться? Вы уверены, что не произойдет рецидива и мы не узнаем завтра, что повешен новый манекен?

– Готов! Честное слово, Федор… Митрофан! Скажи!

– Я больше не буду… – пробормотал тот. – Пусть она все забирает! Я еще придумаю…

– Савелий, как? Отдадим его на поруки?

– Я согласен, – поспешно сказал сердобольный Савелий. – Отдадим.

– Ну что ж… Под вашу личную ответственность, господин Нгелу-Икиара. Забирайте воспитанника. Свободны. Но имейте в виду…

– Спасибо! – Игорь нагнулся и горячо поцеловал Федора в щеку. И, как всегда, тот не успел уклониться. – Митрофан, вставай! – Видимо, он боялся, что Федор передумает.

– До свидания! – Игорь протянул руку поочередно Алексееву и Зотову. – Спокойной ночи! Спасибо! Митрофан, ну!

– Спасибо, – буркнул Киселев. – До свидания.