Олег Егоров - СМОТРЯЩИЙ ВНИЗ

– Андрей пока у меня поживет. Если вам так надо, – поглощая мороженое, на последней фразе Лара сделала ударение. – Я на Таганке снимаю комнату.

– На Таганке хорошо, – сказал я, отворачиваясь к окну.

Дождь усилился. Прохожие, даже те, что были под зонтами, спешили укрыться в ближайших магазинах. В подворотне напротив кафе собралось уже человек двадцать. Резкий порыв ветра вывернул у бежавшей мимо женщины красный с белыми горошинами зонтик спицами вверх, и тот сразу стал похож на гриб мухомор.

– Не отчаивайся! – Андрей хлопнул меня по плечу. – . Все пройдет, как с белых яблонь дым! Лучше расскажи, что у тебя на личном фронте?!

– Без перемен. – Я закурил, стряхивая пепел в пустое блюдце.

О Марине я старался не думать. По крайней мере, до сегодняшнего утра.

Весь предыдущий день я провел в подземельях «Лаокоона», лежа на диване и просеивая в памяти скудную информацию, полученную в результате моего пробного захода на цель. Плевел в ней было явно больше, чем зерен. Но и зерна тоже присутствовали. Если, допустим, роль директора «Третьего полюса» Рогожина в охоте на мою персону оставалась пока за кадром, то Игорь Владиленович, безусловно, исполнял в ней партию старшего егеря.

Графология – наука более-менее точная. Предмет ее – изучение характера человека по почерку. В почерке Игоря Владиленовича легко читался характер весьма ретивого любителя-кинолога. Это принимая во внимание то, как он исправно стремился затравить меня своими «суками», к числу которых принадлежал завербованный для работы на органы еще в 70-х годах бывший совратитель малолеток, а впоследствии агент и провокатор Виктор Сергеевич Музыкант. Бригадная контрразведка Руслана, даром хлеб не евшая, быстро изобличила его по фотографии с удостоверения. Прочие дворняги из своры кадровика – Ланцет, убиенный Глыба и те, с кем я еще не знаком, – надо полагать, из того же контингента. Покинув ряды гэбэшников, Игорь Владиленович наверняка перетащил под свое крыло всех стукачей, сидевших у него на крючке по гроб жизни. Другое дело– Варан. Этот был из разряда специалистов, подготовленных, выражаясь их же казенным языком, для зачистки. И такой, скорее всего, в распоряжении начальника кадров «Третьего полюса» был не он один. «Кадры решают все!» Кому, как не Игорю Владиленовичу, руководствоваться проверенным сталинским лозунгом? Вот они и решают у него все, что хозяин планирует. А главное, стоят такие кадры куда дешевле, чем любая братва или те же действующие сотрудники спецслужб из продажных.

Ладно. С Игорем Владиленовичем мы разобрались.

Вернее, еще разберемся. Сейчас мне о другом думать следовало. «Шеф уже наверх доложил, что его убрали!» – сказал Варан в гараже своим подельникам. Где у них этот самый «верх» и кто на нем сидит – вот основной вопрос моего бытия. И доколе я не сыщу на него ответа, не будет мне покоя ни днем, ни ночью.

На периферии моего сознания шевелились еще некто Галемба, упомянутый случайно при первом допросе экспедитором, и начальник охраны банка Шибанов, замешанный в эту историю каким-то боком. И Марина, разумеется.

На Петровско-Разумовском она так и не появилась.

– Зато Егоров опять пришел! – сообщил возбужденно по телефону мой сосед. – Они с Шилобреевым о судьбах искусства спорят! Хочешь послушать?!

В трубке зазвучали приглушенные голоса.

– Постимпрессионизм! – возмущался участковый. – Постимпрессионизм все обгадил! Постимпрессионизм и постэкспрессионизм!

– Что ты заладил, как попугай, – гудел в ответ басом Шилобреев, – «пост» да «пост»! В карауле, что ль?! Кутилин! Где у тебя огурцы?!

– Пока Дега был жив, совсем другая планка стояла! – Егоров грохнул чем-то тяжелым по чему-то деревянному.

– Дега?! Это который?! – Авангардист захрустел огурцом. – БэГа, может?! Борян Гребенщиков?! Так он еще жив, чего и тебе желает!

– Слыхал?! – снова прорезался голос Кутилина. – Сань, Сань! Погоди! Полина-то, слышь, совсем с катушек слетела! Комод из окна сбросила на машину Бурчалкина! Представляешь?! Комод с полтонны весит! В психушку ее увезли!

Не дожидаясь, пока Юра мне перескажет все местные новости, я повесил трубку.

На ужин Серик приготовил мне котлету по-киевски с жареным картофелем. В сауне дым стоял коромыслом: башибузуки праздновали освобождение какой-то Гири. Возможно, впрочем, что это был он, а не она. Тем не менее банщик, памятуя о наказе Руслана, успевал и для меня выкроить минуту-другую.

– Сам Князь приехал! – сообщил Серик, забирая грязную посуду из номера. – Теперь до утра гулять будут!