Алистер Маклин - Два дня и три ночи

– Именно это меня интересует. За этим я к вам приехал.

– Господин Петерсен, – тон Макдональда стал еще более официальным, – я могу с вами вернуться на «Огненный крест», могу взять блокнот, собирать показания, искать следы... Но поймите, я даже не буду знать, в каком направлении вести расследование. Тут ведь надо разбираться в дактилоскопии, в анализах, в микрофотографии... А я всего лишь сельский полицейский. Я не в состоянии один заменить целую следственную группу. Конечно, я могу позвонить в Глазго и попытаться вызвать специалистов, но вы бы на их месте послали сюда детективов из-за нескольких разбитых ламп?

– Но авторитет сэра Ставракиса...

– Что вы имеете в виду?

– Он пользуется большим авторитетом. У него огромные связи и средства. Вы не боитесь, что ему не понравится вся эта история?

– О, что вы, что вы! Мы все здесь гордимся тем, что сэр Ставракис иногда посещает наши места. Это такой человек! – Чувствовалось, что сержант Макдональд умеет скрывать свои мысли, но сейчас это умение было абсолютно лишним: в его глазах лучилась неподдельная любовь и преданность. – Мы знаем, какой это большой человек! Мы не обращаем внимания на газетные сплетни. Вы не найдете ни одного человека на побережье, который думал бы о господине Ставракисе что-нибудь плохое.

– Вы неправильно меня поняли, – попытался я прервать поток славословий. – Я совершенно его не знаю...

– Зато мы знаем его с самой хорошей стороны. Посмотрите туда. – Он показал на расположившееся за молом большое строение шведского типа. – Это новая мэрия, дар сэра Антони. А там, выше, на взгорье, видите шесть павильонов? Это дом для престарелых, еще один его подарок. За все это он заплатил из собственного кармана. А вы знаете, что иногда он устраивает для нашей молодежи морские прогулки на «Шангри-Ла»? А знаете, что он собирается организовать тут строительные верфи, чтобы обеспечить местных жителей работой?

– Да-да, я согласен, все это характеризует господина Ставракиса с самой положительной стороны. Но меня сейчас интересует только один вид благотворительности: не может ли он или кто-нибудь другой установить на «Огненном кресте» новый радиопередатчик?

– Господин Петерсен, я буду держать это дело в поле зрения, но ничего больше обещать не могу. Если появятся какие-то новости, сразу же дам вам знать.

Мне ничего не оставалось, как поблагодарить и ретироваться. Я с самого начала не строил иллюзий по поводу возможных результатов этого визита, но кому-то могло бы показаться странным, что экипаж «Огненного креста» не поучаствовал во всеобщей суете вокруг радиопередатчиков.

Кроме того, надо было создавать хоть какую-то видимость деятельности. Ведь время не стояло на месте, и у меня осталось только две ночи и полтора дня.

В полдень связь с Лондоном была плохая. Во-первых, днем радиоволны всегда распространяются хуже, чем ночью, во-вторых, я не мог пользоваться телескопической антенной.

Тон деда Артура был чрезвычайно официален, такие же нотки я слышал совсем недавно в голосе сержанта Макдональда.

– Мы нашли наших друзей, – сообщил он.

– Каких? – спросил я. Его назойливая конспирация часто приводила к побочному эффекту – я просто не понимал, о чем он говорит.

– Их двадцать пять.

Ага, значит, он говорит о пропавшей команде «Нантесвилля».

– Двое в плохом состоянии, но мы надеемся, что все обойдется.

Это объясняло следы крови в каютах капитана и механика.

– Где они были?

Он продиктовал координаты. Их нашли недалеко от Бристоля, значит, «Нантесвилль» похитили сразу же по отплытии. История повторялась: два дня всех держали на заброшенной ферме (свежий воздух, хорошая еда и теплые пледы на ночь), на третий день часовые исчезли.

– Но как они завладели... – я хотел сказать «Нантесвиллем», но вовремя сдержался, – кораблем? Какой-то новый метод?

– Именно так, – подтвердил дед. – Я восхищен их фантазией. После эксперимента с нелегальными пассажирами, после истории с потерпевшим аварию прогулочным катером, после варианта с морским патрулем и, наконец, после «пожара» на борту яхты я надеялся, что они повторятся. Но они придумали нечто новое. Они запустили по курсу корабля спасательный плот с десятью потерпевшими, а поверхность моря вокруг была покрыта маслом, как после катастрофы. Вы догадываетесь, что было дальше?

– Да, Анабелла.

Да, я знал, что было дальше. Тут им не пришлось отходить от привычного сценария. На борту оказалось, что потерпевшие не очень-то настроены благодарить за спасение. Они дружно выхватили револьверы, быстро решили спорные вопросы с командой и заняли корабль. Потом каждому из членов команды натянули на голову марлевый мешок и переправили сначала на другой корабль, а ночью – на берег, на заброшенную ферму. Это всегда происходило на побережье Ирландии. Три первых случая – на севере, два последних – на юге. Куда пираты уводили корабли – неизвестно.