Ксения Баженова - Закрой глаза – я тут

– Ты все-таки сдохнешь, сука. За кого бы себя ни выдавала.

Он бодро сбежал вниз по лестнице. Входная дверь открылась, и вошла Кира с бумагами и карандашом в руках. Совершенно счастливая.

– Дима, – бросилась она к нему и обняла, кинув листы на пол. – Я даже не заметила, как стемнело. Сделала кучу эскизов. Я сначала тут сидела, а потом меня потянуло к дубу и качелям.

– К дубу и качелям, значит? – «Немудрено…» – Кира, значит? – «Вроде совсем не похожа, но это обман, морок, колдовство».

– Дима, что с тобой? Все хорошо?

«Да, радость моя. Сейчас мы проверим, кто ты на самом деле».

– Дорогая, а что, если нам поехать в Рим? – «Я наконец-то заберу свои документы и… в Москву! В Москву!» – лихорадочно думал он, отвечая.

– Зачем? – Она немного обиделась на его отстраненную реакцию, и вопрос ее прозвучал достаточно жестко.

«Ага, напряглась».

– Да надоело уже тут, хочется в город.

Она подумала и спросила:

– Хочешь к ней?

– К ней?!

Она ведь имеет в виду Оксану. Это Ада, точно она. Но как она зашаманила меня, я не узнаю ее совершенно. Стоит такая милая, улыбается, эскизы рисует. Но нет-нет да прорывается наружу гнилое нутро. Дима посмотрел на нее с видом знатока человеческих душ.

«Зачем он врет, – думала Кира. – Сказал бы как есть». – Она очень расстроилась.

– Мне надо рисовать. Я не поеду в Рим.

– Я в этом не сомневался. – Он развернулся и пошел к двери гаража, открыл машину и сел в нее. «Сука. Хитрая изворотливая сука. Мне известны твои уловки. Как же избавиться от тебя навсегда?» Он сидел и тряс головой, как больной паркинсонизмом. Потом вышел из машины. Открыл багажник. Стал что-то искать, не зная, что именно. Со злостью захлопнул его. И, подняв глаза, увидел маленькую дверь в противоположной стене. За ней обнаружил еще одну и в отблеске света, идущего из гаража, лестницу вниз. Спустился по ней, оказался в котельной, потом поднялся снова. Подергал литую тяжелую ручку. И пошел за девушкой.

Он прикрыл глаза и не заметил, как отключился, сидя на ступеньке. А когда очнулся, понял, что Ада лежит в той же позе, в какой он ее оставил внизу, у подножия лестницы. Лежит на полу к нему спиной, поджав под себя ноги, одна рука под головой, другая выкинута вперед, – как будто спит на боку в постели. Дима с трудом поднялся, его повело, и он чуть не сел назад. Держась за перила, он медленно, останавливаясь чуть ли не после каждого шага, спустился с лестницы вниз и встал рядом с ней на колени. Пальцы откинутой в сторону руки, ранее яростно сжимавшие гвоздь, расслабились, на ладони уже подсохли маленькие кровавые следы. «Она хотела воткнуть его прямо мне в голову». Он осторожно взял гвоздь и, почувствовав Адину неестественную скованность, перевел взгляд на лицо, закрытое разбросанными волосами, отвел их, боясь обнаружить самое страшное. Около рта была прорисована темно-красная полоска, и на светлом паркете подсыхала лужица крови.

– Я… ее… убил? – медленно произнося слова вслух, спросил Дима, сам не зная у кого.

Он поднял глаза к потолку. В доме царила полнейшая тишина. Он стоял на коленях, раскачиваясь из стороны в сторону, и задавал себе один и тот же вопрос. Пока не понял, что темнота обступила его со всех сторон. Стало очень страшно находиться рядом с трупом, и он заплакал от полнейшей безысходности. Что делать, он не знал. Дима не мог поверить в происходящее. Но перед ним лежала мертвая Ада, и от этого факта деться было некуда. Он боялся включить свет. Ему казалось, что, как только он это сделает, откуда-то сразу появятся люди или кто-то увидит его с трупом в окно, и его упекут в тюрьму, самую настоящую, на много-много лет. От этой мысли ему стало еще страшнее, чем если бы внезапно ожила эта ведьма. То, что происходило с ним раньше в этом доме, больше не повторится. Прошлого нет, осталось только настоящее и будущее. А что ждет его в будущем, если он убил? Поэтому надо в настоящем позаботиться о том, чтобы никто ничего не узнал. Полная высокая луна медленно плыла по небу, освещая застывшее желтоватое лицо, разбросанные волосы и выкинутую руку с окаменевшими пальцами и маленькими почерневшими царапинами на бело-голубой ладони. Дима придвинулся к Аде поближе и стал жадно изучать искаженные черты той, что причинила ему столько боли и унижения, установив почти полную власть над ним. А теперь ее нет, и она уже ничего ему не сделает. Хотя, кто знает, с нее станется достать его и с того света. Он рассматривал кривой рот, закатившиеся глаза, нос, ставший совсем огромным и крючковатым. Ада в упор смотрела на него своими выпученными глазами, и Дима дрожащими пальцами прикрыл ей веки. Он набросил на труп покрывало и не знал, куда пойти, чтобы хоть немного поспать. Силы иссякли. В спальне – бабушка, здесь – внучка, в кабинете – чертов саквояж и колдовские книги, на чердаке – висельники в зеркале. В итоге он решил пойти в гостевую спальню, предварительно закрыв ставни. Вероятность, что кто-то здесь появится, равна нулю, но мало ли что… Свет луны падал теперь тонкими косыми лучами, и вся комната разрисовалась полосками. Стараясь не смотреть на покрытое тряпкой тело, Дима прошел в спальню, изнутри замкнул дверь на ключ и рухнул на кровать. Рядом с трупом, но все-таки через стенку…