Борис Антоненко - Прокурор Горайко и его коллеги

— Вы прокурор? Прошу меня принять. От этого зависит вся моя жизнь.

— Заходите и рассказывайте.

Молодой человек присел у стола, но не мог сразу начать рассказ.

— Ну, смелей, — подбодрил его Горайко. Он сразу понял, что это — очередная явка с повинной.

— Я к вам сам пришел. Дальше жизни у меня нет. Что хотите, то и делайте со мной, но, если можно, не лишайте меня свободы. Я оправдаю доверие честным трудом.

— Не волнуйтесь, — успокоил его Горайко, — расскажите все по-порядку. Почему мы должны лишать вас свободы?

Валерий понимал, что именно сейчас, через секунду, решится его судьба. Он и тут было заколебался, но перед ним возник образ любимой. Он глубоко вздохнул и заговорил.

— Вы, наверное, не знаете, что я совершил преступление во Львове и скрывался, фамилия моя… — он назвал свою настоящую фамилию и подробно рассказал обо всем.

— Вы можете мне не поверить, но клянусь, что привела меня к вам любовь к Лене, моей жене. И вообще я не могу дальше так жить — обманывать и ее, и всех вокруг, — закончил Валерий свою исповедь.

Горайко, оставив Валерия у себя в кабинете, пошел посоветоваться с прокурором области.

— Ну, что ж, давайте поверим ему, — решили они. — Если он пришел к нам сам, доверился, то почему бы и нам не ответить тем же? Обманет? Он себя в первую очередь обманет, а потом уже нас. Его судьба нам не безразлична, тем более, что за ней стоят еще двое. Поэтому лишать свободы Валерия не следует, но окончательно этот вопрос пусть решит суд.

Валерия оставили на свободе. Вскоре был разыскан и Юрий Н., арестован и доставлен во Львов. Перед судом стояло два человека, в свое время скрывшихся от правосудия. Один явился с повинной, другой — разыскан органами следствия.

Суд вынес обоим обвинительный приговор: Валерию определили условную меру наказания, а Юрию — лишение свободы.

Валерий сразу же уехал в Харьков. На время суда Лена приезжала во Львов: ее волновала судьба мужа.

Горайко помог ей избавиться от фамилии Копейко и принять подлинную фамилию Валерия.

Валерий сейчас работает и одновременно учится на вечернем отделении технологического института. На сердце у него спокойно. В семье — любовь и согласие. Растет сын.

…Я закончил свой рассказ. Николай Иванович вначале помолчал, а потом сказал, усмехаясь: «Что ж, убедил ты меня…».

Мы посидели еще несколько минут под тенью раскидистого дерева. И мне показалось: что они оба помолодели — мой старый друг Николай Иванович и его однолетка — широколистый клен, тоже слышавший мой рассказ.

…Писатель и воинствующий атеист Ярослав Галан как-то заметил, что униатская церковь родилась в атмосфере предательства и что «проклятие многих поколений украинского народа висит над ней, как неумолимый приговор».

Так оно и было. Кровью, насилием, вероломством и провокациями отмечен путь унии через века вплоть до недавних дней. Люто ненавидели униаты все прогрессивное, революционное. Даже после ликвидации унии «мертвые продолжали хватать живых».

Вспоминается один из дней осени 1948 года. Мне, тогда прокурору города Львова, сообщили, что на улице только что убит протопросвитер Костельник, причем убийца застрелил себя. Спешу к месту происшествия. Совсем молодой. Руки раскинуты. Возле правой — пистолет. Он пустил себе пулю в лоб, потому что после убийства на людной улице не мог скрыться. Осматривая труп убийцы, я думал: «Во имя чего погиб этот парень? Ничто не угрожало ни ему, ни его семье, ни близким…»

Следствие показало, что он был слепым орудием неразоружившихся униатов, и пистолет в его руки вложили те, кто весной 1946 года не согласились с решением Львовского собора греко-католической церкви об упразднении унии. Они выследили протопросвитера Костельника, активно выступавшего за решение собора, и убили его.

Вероломно был убит и славный сын народа — Ярослав Галан. Следы убийц опять-таки привели к униатам и головорезам-оуновцам [3] ОУН — антисоветская организация украинских буржуазных националистов. ненавидевшим советский строй.

…Все это пришло мне на память, когда я перечитывал уголовное дело Игната Солтыса и его подручных.

Основатель религиозной группы «покутников», так сказать сценарист и главный постановщик «середнянского чуда» Игнат Солтыс — тоже воспитанник унии, а точнее — иезуитов. Именно они, члены ордена Лойолы, привили Солтысу ненависть ко всему прогрессивному, передовому. Сначала уроки давались в униатском монастыре студитов, куда Игнат попал совсем молодым человеком. А в конце 1941 года, когда гитлеровские захватчики вступили на землю Украины, Солтыс оказался в Станиславе за толстыми стенами духовной семинарии.