Леонид Пузин - ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСПОЖА РАБЫНЯ

А посему, сухо поблагодарив, Геннадий Ильич отпустил швейцара и заказал кофе: юбилей Долгова сразу после убийства Бутова — это уже что-то. Во всяком случае, распитие в "Поплавке" трёх бутылок шампанского теперь, после показаний Михаила Петровича, уже нисколько не царапало совесть майора.

— Вот, Лидок, все прелести моей работы — в натуре. Даже в выходной: идёшь не куда хочешь, а куда надо — уходишь: когда позволяют обстоятельства.

— Гена, — любящая, пьяная и чрезвычайно довольная проведённым временем Лидия Николаевна впала в грех "любомудрия", - в жизни вообще: куда гонят обстоятельства, туда и идёшь. И без выходных. Шагаешь как заведённый!

Основательно удивлённый — никогда прежде он не наблюдал у своей возлюбленной тяги к философским обобщениям — Геннадий Ильич не успел придумать в ответ ничего столь же витиеватого, как подошёл официант с сообщением, что явился ожидаемый майором Сергей.

По началу Брызгалову подумалось, что ничего нового, если не считать пикантных подробностей вечеринки с голыми официантками, Сергей Вадимович ему не скажет и, показывая фотографию Сазонова, был готов к прогнозируемому ответу: дескать, в июле, августе заходил такой, но последние три недели — нет, у них в "Поплавке" не появлялся. Однако, едва глянув на предъявленное фото, бармен произнёс нечто сногсшибательное:

— Знаю. Денисом его зовут. Был здесь в среду. На юбилее у Алексея Дмитриевича. Заявился пьяный, в непотребном виде — его ещё охранники не хотели пускать, так этот деятель настоял, чтобы они связались с Алексеем Дмитриевичем. И, представляете, Долгов им велел?! Этого хмыря пропустить как человека!

Приятно насторожившийся, — неужели, чёрт побери, удача?! — Геннадий Ильич попросил бармена не торопясь, по порядку, ничего не упуская, но и, Боже избави, ничего не выдумывая рассказать обо всём, что делал и говорил Сазонов на долговском юбилее.

— Но только, Сергей Вадимович, то, что видели и слышали сами от домыслов и догадок постарайтесь, пожалуйста, отделить.

— А как это?

— Ну, например, как Сазонов объяснялся с охраной — вряд ли вы сами слышали?

— Ладно, попробую. Я, значит, у себя в баре, вон там, видите? — Сергей показал рукой на расположенную по соседству с входной дверью стойку. — Столы сдвинуты буквой "П" — Алексей Дмитриевич, конечно, посередине. Ещё за его столом сидели прокурор и Фёдор Степанович. Остальные гости по сторонам. Народу было не очень много — у Алексея Степановича всегда солидно — и середина, значит, пустая. За столы сели в половине восьмого, а до этого — кто где. Многие — у меня в баре. Ну, это: пробовали мои фирменные коктейли. Хотите, товарищ следователь? Для вас и для вашей дамы? Я не какую-нибудь халтуру, я вам сделаю настоящие "Слёзы комсомолки"?

— Из "тройного" одеколона и тормозной жидкости? Нет уж, спасибо!

Но Сергей Веничку Ерофеева явно не читал и потому не смог оценить должным образом ехидный юмор майора.

— Почему — из "тройного" одеколона? Это, может быть, в "Русской рулетке" или в другом гадючнике! А у нас — нет! Джин, виски, итальянский вермут — всё самое лучшее! За счёт фирмы. Мигом сооружу!

Брызгалов остановил направившегося к стойке бармена:

— Нет, не надо, Сергей Вадимович. Как-нибудь в другой раз. И, разумеется, не за счёт фирмы… Так на чём мы остановились?.. Ах, да — что до половины восьмого многие из гостей пили у вас коктейли. Вот с этого места. Будьте любезны — дальше.

— Дальше?.. В половине восьмого, я уже говорил, все за столы расселись. Ну, этого: поздравления, тосты — всё, как обычно. Официантки тогда раздеваться ещё не начали. Когда к Алексею Дмитриевичу подошёл охранник — я, честно, не обратил внимания. Где-то, наверно, в начале девятого. Только услышал, как Алексей Дмитриевич говорит громким голосом: "Никита, я тебе список гостей давал или не давал? Правильно, давал! А Денис Викторович в этом списке значится? Значится! Так какого чёрта! Ах, вид не тот? В грязных джинсах и старой куртке? Ишь, умник выискался! Насчёт одежды и внешнего вида гостей я тебе говорил хоть что-то? Нет? А если не говорил — какое твоё собачье дело! Да хоть в трусах и в майке! Хоть без трусов! В пуху и в перьях! С рогами на голове! Если значится в списке приглашённых — ты, бля, пускать обязан! Без вопросов! Учти, Никита!

Отдавая должное образности языка Алексея Дмитриевича, Брызгалов переспросил бармена:

— Сергей Вадимович, Долгов распекал охранника этими самыми словами? Вы это сами слышали? И всё точно запомнили?