Николай Новиков - Королева красоты

Не зря ведь он - почетный член жюри конкурса!

Приятно было осознавать себя важной государственной персо ной, слышать как люди говорят друг-другу: да вон он, депутат, ну тот, которого вчера по телевизору показывали. А некоторые подходили, пожимали руку, с восторженной улыбкой говорили, как им нравится его твердая позиция по чеченскому вопросу и по воп росу борьбы с организованной преступностью, желали удачи, здо ровья, решимости в наведении порядка в стране. Просили автог раф... Нет, черт возьми, все-таки хорошо быть государственным человеком среди обычных людей.

Были, правда, и такие, которые выражали недовольство или пытались просить помощи в жилищном вопросе - этих, по мановению руки сидящего рядом директора клуба Ивана Савельевича Передко ва, тотчас же отгоняли прочь крепкие ребята с красными повязка ми на рукавах.

- А почему красные? - строго спросил Андрей Андреевич, ког да вошел в зрительный зал. - У вас что, другой матери на повязки не нашлось? Эдак мы скоро и красные флаги начнем вывешивать, небось их много в кладовках.

- А какие же? - растерялся Иван Савельевич. - Красная повяз ка - это ж не советская власть, а вроде как - порядок, все при выкли, знают, что с красной повязкой человек - при исполнении. А если, скажем, синие повязки, так и не поймут...

- Ну, раз так, пусть будут красные, - милостливо разрешил Андрей Андреевич.

И сейчас он сидел, благосклонно улыбаясь и предвкушая ско рое начало конкурса. Еще немного времени, и прямо перед глазами зашагают длиннющие ноги, дразня своей вызывающей нежной упру гостью, замаячат прикрытые тонкой тканью лобки, разжигая сла достную истому в бедрах, и тонкий аромат французских духов, как символ греховного наслаждения, повеет на членов жюри... А какие попки у девушек! Андрей Андреевич познакомился с участницами конкурса перед тем, как занять свое почетное место, каждой по жал руку, пожелал успеха в соревновании, сказал пару баналь но-пошлых фраз вроде: "Пусть победит самая эрудированная из длинноногих и самая длинноногая из эрудиток!" И каждая обольси тельно улыбнулась в ответ понимали, с кем разговаривают! Но была там одна, с золотистыми каштановыми волосами - ну прямо, огонь-девка! Так и сияла вся. Эх, утащить бы её куда-нибудь на депутатский курорт, да помять как следует!

Андрей Андреевич, как вспомнил о ней, так даже глаза прик рыл, качая головой и облизывая пересохшие губы. А ведь это не так уж и сложно. После конкурса будет банкет для участниц и особо почетных гостей, в библиотеке уже столы накрывают, и она там обязательно будет. А он подойдет и скажет, что очарован её красотой и конечно же, благодаря его решительности, все члены жюри проголосовали за то, чтобы победительницей стала именно она. И во втором конкурсе, где ставки намного выше, она запрос то победит, если... И уже сегодня вечером они могут вместе пое хать к Вадиму Ерохину на дачу, в десять он собирает гостей в сауне. Почему бы и нет?

Хорошо, хорошо быть народным избранником, совсем не то, что прорабом на стройке!

На сцене у микрофона уже давно стоял вертлявый конфе рансье, эдакий никчемный хлыщ, пустомеля, то и дело поглядывая за кулисы, видимо, оттуда должны подать знак, что Ерохин готов произнести речь, и можно объявлять его выход. Что-то задержива ется кривоногий уродец... Андрей Андреевич недовольно поерзал на стуле. Цену себе набивает, что ли?

И тут раздался истошный вопль Ерохина, от которого у кон ферансье челюсть отвисла.

Бочатов сразу понял: случилось что-то из ряда вон выходя щее и вскочил на ноги, вопросительно глядя на Ивана Савельеви ча. Тот в недоумении пожал плечами:

- Понятия не имею...

- Так пойдемте, поимеем... понятие! - раздраженно сказал депутат, чувствуя, что праздник испорчен.

Они торопливо поднялись на сцену, прошли за кулисы и оста новились у двери директорского кабинета. Иван Савельевич поднял руку, намереваясь постучать, но Бочатов опередил его, толкнул дверь и замер на пороге.

Посередине комнаты стоял трясущийся Ерохин со спущенными штанами и дрожащими пальцами пытался застегнуть пуговицы на бе лой рубашке. По его подбородку текла слюна, злобный взгляд ме тался из стороны в сторону, а когда задержался на вошедших, Бо чатов машинально втянул голову в плечи.

- Господи! - в ужасе пробормотал Иван Савельевич. - Что слу чилось, Вадим Сергеевич?

- Пошел вон! - взвизгнул Ерохин. - Чтоб духу твоего здесь не было!

- Но, может быть, вы объясните... давайте разберемся, так сказать, устраним... исправим...