Николай Новиков - Кровавая Мэри

- В результате вашего выбора Люсин убит, а Хованцев ожидает приговора,- напомнил я.

- Не смейте инкриминировать мне!..- закричал Суетов.- Хованцев неуправляемый тип, к тому же, был пьян, как свинья!

- Вы верите, что это он убил Люсина?

- Я верю официальному следствию, официальному заключению. Он был пьян, не соображал, что делал.

- Но в пьяном виде он не поднимался в свой кабинет за ножницами. Следовательно, положил их в карман, когда был трезвым. Положил с намерением вонзить их в грудь Люсину, несмотря на то, что ножницы опознают, и отпечатки пальцев идентифицируют. Он был таким дураком, что мог решиться на это безрассудство, будучи, повторяю, еще совершенно трезвым? Суетов судорожно облизнул пересохшие губы. Он явно не знал, что сказать, и явно не хотел, чтобы Хованцева оправдали. Ведь сейчас все просто и ясно, можно выражать сожаления, можно даже выделить материальную помощь семье непутевого сотрудника. А если не он убил Люсина, тогда кто? Свой, чужой? Новые допросы, проверки, скомканная программа вещания, проблемы с рекламодателями... Кому это нужно?

- Ножницы могли быть у него в кармане постоянно,- нашелся наконец-то Суетов.- И он их использовал машинально, не отдавая себе отчета, так сказать.

- А зачем ножницы вашим сотрудникам?

- Ну как же... канцпринадлежности. Они набирают свои материалы на компьютере, получают распечатку. При необходимости могут быстро разрезать, склеить... Нормальная редакторская работа.

- И часто Хованцев занимался этим в кафе?

- Не знаю, я не следил за ним. Извините, ваше время вышло. У меня назначена встреча, извините.

- Еще минута, Вячеслав Андреевич. Люсин был заинтересован в устранении Хованцева?

- Наверное, отношения между ними в последнее время окончательно испортились. Но точно сказать не могу. Мне он ничего плохого о Хованцеве не говорил.

- Кто-то другой был заинтересован в этом?

- Не знаю. Решение принимал я сам.

- Спасибо, Вячеслав Андреевич. Не возражаете, если я поговорю с вашими сотрудниками?

- Пожалуйста, Андрей, пожалуйста. Всего вам доброго. Стандартная фраза, а сколько за ней загадок! Всего доброго мне, значит, всего недоброго ему, ибо, исходя из разговора, интересы наши немножко противоположны. Значит, врет. А с точки зрения Хованцева, сидящего в Бутырке, это вообще значит черт-те что. Ибо он не знает меня, не верит в меня, и Суетова не считает злодеем, не желает ему зла. Да, уволил, но не посадил. А я не очень-то верил, что Хованцев невиновен, всякое повидал на своем веку. Оказавшись снова в "предбаннике" я понял, что просто обязан познакомиться ближе с секретаршей Жанной. Не зря же мой друг Гена Басинский считал меня бабником. По-моему, он просто завидовал мне. Жанна смотрела на меня широко раскрытыми карими глазами, и, похоже, была удивлена, что Суетов, после всего случившегося, выпустил меня из кабинета живым.

- Нормальный мужик, правда, слишком закомплексованный,сказал я.- Надо поговорить с сотрудниками, где у вас тут отдел информации, на третьем этаже? Она молча кивнула. Подобные громкие высказывания о дорогом боссе не способствовали ее разговорчивости.

- А мое предложение остается в силе.

- Спасибо, Андрей, вы меня здорово выручили,- сказала наконец Жанна.Я уж думала, после всего этого - меня точно уволят. Но теперь...

- Можете не сомневаться, я попросил Вячеслава Андреевича не обижать вас. Так что скажете насчет моего предложения? Она могла сказать что угодно. Спасибо, у меня есть муж, спасибо, мой парень... Спасибо, не хочу. Но сказала почему-то именно то, что я ожидал.

- Спасибо, предложение интересное, я подумаю.

- Значит, договорились,- решительно сказал я.- Вот моя визитка, тут телефон и адрес, но я вас буду ждать у входа на "Таганскую-кольцевую" ровно в восемь. Она взяла карточку, повертела в руках и спросила:

- А почему в восемь? Не объяснять же, что в семь ко мне приедет Сырник!

- Потому что, до этого времени я буду занят.

- Ну, я не знаю...- сказала она. Я улыбнулся и вышел. Это был лучший способ убедить девушку в том, что ей просто необходимо встретиться со мной. Ну хотя бы для того, чтобы еще раз подержать в руках пистолет. Из разговора с Суетовым я понял одно - никому тут не нужно оправдание Хованцева. Дело ясное, дело трагическое, дело решенное, оно уже сполна отрабатывалось на радиостанции. А ну, как все повернется по-другому, это же лишние проблемы! Ничего нового, интересного я для себя не выяснил. Правда, чуть сильнее стало желание оправдать Хованцева, если все против него, должен же быть кто-то - за? Но как именно это сделать, я еще не понимал. Может, разговор с Ритой Решетиной подскажет? Я надеялся на это, поднимаясь на третий этаж.