Алексей Макеев - День назначенной смерти

Осмотр квартиры опять ничего не дал. Хоть тресни, необитаемая квартира! Старые женские вещи, которые съехавшая жиличка по банальной ненужности оставила в доме. Все предельно понятно. Но Максимов упрямо ходил по комнатам, поджидая озарения, искал тайники. Поковырялся в замке с внешней стороны, посветил фонариком в замочную скважину. Запер дверь и медленно, походкой крадущейся пантеры подошел к двери 15-й квартиры, заколоченной досками. Кому понадобилось ее заколачивать?

– На меня не смотри, – сразу предупредил Вернер. – За ценными идеями – это не сюда.

Опять он бился головой в заколоченную дверь. Справляться в ЖЭУ – пустой номер; до десятого числа ничего вразумительного не скажут. Да и нет там никого. Усатая бабушка из четырнадцатой квартиры вылезла на стук и, разумеется, Максимова не узнала. У Вернера в кармане нашлись фальшивые корки ФСБ, еще там было липовое милицейское удостоверение, документ, подтверждающий членство в Обществе спасения на водах и студенческий билет строительного института, но даже этот устрашающий документ не принес пользы. Не общается бабушка с соседями. «Идите спрашивать в другом месте». Другое место находилось в шестнадцатой квартире. Замкнутый круг. Алкоголичка вспомнила «старого знакомого», однако не сразу. Синяк на серой физиономии отчасти поблек, разухабистый тельник сменила футболка с драным воротом. Заходить в квартиру не хотелось совершенно, но пришлось. Дама была в гордом одиночестве, бутылка водки в процессе осваивания. Работы нет, слезы на глазах, деньги кончаются, ухарь уволокся первого числа и до сих пор ни слуху ни духу. Другую, видимо, нашел. Как насчет пятидесяти рублей, уважаемые… «как вас там»? Увы, взамен ей предоставить нечего, разве что отдаться самозабвенно и страстно (не хотите? – ну, как хотите…). На памяти этой жилички в пятнадцатой квартире никто не появлялся, истинный крест (большой и православный). Но однажды пробовала она поддеть доску, взяла и потянула («не подумайте чего, просто так, из чистого хулиганства…), а та возьми и поддайся. На ногу свалилась. Интересно, да? Жутко интересно. Не дожидаясь разрешения начальства, Вернер также поддел доску, и она действительно вылезла. Трухлявое все. И вторая доска охотно вылезла, и третья. А за досками обнаружилась дверь, которая ни в какую не желала поддаваться. Поскольку заперта. И все это живенько попахивало статьей «Проникновение в чужое жилище», да еще при свидетелях. А беспокойство продолжало пощипывать.

– Знаешь, командир, – задумчиво изрек Вернер, отпирая «Тойоту», – если угрожающе растет напряжение, значит, надо где-то заземлить. Поехали в рюмочную?

Посидели полчаса в квартале от агентства – тихо, сытно, цены не драконовские. На душе, правда, сытно не стало. И машину пришлось загнать на стоянку. Короткими перебежками преодолели квартал и со всеми мерами посетили родные стены.

А в агентстве было весело. Путем большого скандала Олежка с Екатериной изымали показания у трех девиц, присутствовавших на вечеринке у Кравцова. Монотонно и, в общем-то, логично Лохматов вдалбливал собравшимся, что повторной радостной встречи с милицией им не избежать. У ментов случился праздник, и пока им некогда, но праздники отшумят, и те будут злые. Не проще ли поведать все сейчас, избавив свое будущее от крупных неприятностей? На законный вопрос, какая связь между частным агентством и государственной милицией, Лохматов гнал пургу, но слушать было приятно.

– Хорошо, – чистосердечно признавалась палевая шатенка Светлана Артамонова, – у меня есть муж и сорок любовников. Кому от этого легче? Мужу? Ни хрена подобного. Муж скончается от горя, если все узнает. Я вообще от этого говнюка Зейдлиха ни на шаг не отходила, даже в туалет. Приказ такой от Холодова имелся – служить и угождать. Ни шагу в сторону…

– Извини, дорогая, – возмущалась кукла со вздернутым клювиком по имени Лариса Шклярова. – А в туалет ты, вот же досада, отлучалась. Как пробили куранты, помнишь? – фужерчик на стол поставила и хвостиком вильнула. Запамятовала, подруга?

– А у кого-то память тоже не феномен… – цедила сквозь зубы бальзаковская красотка Анастасия Водянская. – Куда это ты, Лариска, отбегала, выскользнув из объятий фрица? Я видела, как ты в соседней гостиной по телефончику бегло так чирикала.

– А ты… – взорвалась кукла, – а ты, старуха крашеная.

– Тоже отлучалась, – дерзко стреляла глазками Светлана. – Я помню, как этот тупица Каварзин бродил из комнаты в комнату – где тут, дескать, моя курочка третьей категории…