Алексей Макеев - День назначенной смерти

– Привет, древляне, – поздоровался Максимов, падая на соседнюю скамью. Сил бы набраться перед последним рывком. – Чего это вы тут рассупонились, отцы, водку пьете как нормальные люди? А вдруг детишки засекут?

– Привет, человек прохожий. Да спят уже детишки, – гоготнул Дед Мороз, булькая в баночку. – Кончился рабочий день. Неделю еще отмолотить, и на родину – в Торжок.

– В Великий Устюг, – поправил второй.

– Да хоть в Лапландию… Фу-у, зараза… Чувствую себя, как картошка без мундира.

Второй отбросил бороду за спину и тоже густо захохотал.

– Давай, человек, тяпни, – протянул даритель баночку. – Не каждый день, поди, удается тяпнуть с Дедом Морозом?

– Не каждый, – улыбнулся Максимов. – Давай, дедуля, охотно тяпну. – Ледяная жидкость сдавила горло, глаза полезли из орбит, он сделал нешуточное усилие, чтобы не закашляться. – Ух, и вкуснятина же у вас водочка, отцы… Снегурок-то своих куда подевали?

– А хрен их знает, – отмахнулся «дедушка». – Бегают где-то. Держи мандаринку, зажуй. А ты чего такой умученный-то, гражданин? Поколотил тебя кто?

– С работы возвращаюсь… – затрясся в истеричном смехе Максимов. – Ну, бывайте, отцы, удачи вам. Спасибо за угощение. Подарки-то все свои раздали?

– Не-е, – протянул добродушно Дед Мороз. – Для тебя один оставили. На, держи, – он запустил руку в пустой мешок и извлек со дна какую-то миниатюрную детскую игрушку. – Пользуйся, человек.

– А чего это такое? – не понял Максимов.

– Машинка, – пояснил второй, – На колесиках. «Мазератти» называется. Фирма такая. Ты же разбил сегодня свою машинку? Вот эта тебе взамен.

– А откуда вы знаете, что я ее разбил? – Максимов аж присел от удивления.

Деды захохотали – дружно, в унисон.

– Послушай, парень, мы волшебники или просто так тут сидим, водку жрем? Думаешь, вырядились, и все дела? Хрен-то там. Бери подарок, говорю, бери, сослужит он тебе добрую службу, вот увидишь. А теперь топай… Продолжаем, Петро, на чем мы тут с тобой остановились?

«Я понимаю лишь одно, – лениво думал Максимов. – Это конец моему сентиментальному путешествию». До утра из дома – ни ногой. И надавил кнопку звонка.

– А со мной все в порядке, – объявила Маринка, открывая дверь. – Чего нельзя сказать о тебе. Затурканный ты нынче, папа. Гостинцев хоть привез?

– Держи, – он сунул ей машинку.

– Ой, спасибо, – обрадовалась Маринка, – а я уж и не мечтала. Я ее по прихожей погоняю, можно, папа? Скажи, а как ты до такого додумался?

Он не стал ей объяснять, что машинка не просто так, а взамен угробленной. Вдруг расстроится? Обнял ребенка-дылдочку и поволокся на кухню инспектировать холодильник. Маринка щебетала, накрывая на стол, о том, что на нее навалилась повышенная селедочная недостаточность, пришлось в отсутствие папы смолотить всю селедку, а попутно обе баночки черной и красной икры, завалившиеся за банку с майонезом; что ей тут было скучно, а по телевизору одно и то же; что приходил какой-то Дед Мороз, изрядно пьяный, но ошибся номером, хотел в 35-ю квартиру, но некий шутник переставил там цифры, получилась 53-я, а на нашей двери вообще никаких номеров нет, он и подумал, что у него совсем крыша съехала…

«И у меня съехала», – думал Максимов, волоком направляясь в спальню. Хватит на сегодня. Скажем всем спокойной ночи. Заработал кучу денег, проглядел три трупа, и ощущение, что из кучи заработанных денег львиная часть уйдет на лекарства. Ценных мыслей в голове не было, лишь отрывки из обрывков. Он нашел на ощупь подушку, провалился в вязкую болотистую жижу…

И подпрыгнул от неясной тревоги в 10:30 утра. Какой сегодня день? Куда бежать? Побрел смывать кошмарный сон, столкнувшись в коридоре с Маринкой. Ничего себе дылдочка, скоро сверху вниз смотреть будет.

– Привет, папахен. Тебе глазунью или, как всегда, ничего?

– Угу, – ответил он и пропал в ванной.

Пустил воду, начал ждать, пока стечет холодная. Каждый день одно и то же. Белый бычок, вздыхая и матерясь, брел по бесконечной досточке. Ежеутренне, разглядывая отнюдь не хорошеющее отражение, он думал о том, что надо в жизни что-то менять, и не мог придумать что. Прошлое не меняется, будущее во мгле, а настоящее – это данная опухшая физиономия, у которой изо рта вытекает зубная паста. Не менять же зубную пасту?

Резкая трель в прихожей отвлекла от сложной философии. Максимов вздрогнул. Простучали тапочки по коридору.

– Пап, ты Деда Мороза не заказывал? – крикнула Маринка.

– Нет! – крикнул он с набитым ртом. И вдруг дошло: – Маринка, не открывай!!!