Евгений Сухов - Шифр фрейлины

– В устранении Артюшина и Анисимова виноват Лозовский. Он заманил их в свой дом, подорвал, а сам исчез.

– Кто стоит за ним?

– Я тут пробил о нем со своей стороны… За ним никого нет. Для тебя он не опасен, он одиночка. Обычный пацан, ничего собой не представляет.

– Я так не считаю. Мне надо подумать… Я перезвоню тебе позже, – произнес Михаил Степанович и положил трубку.

Пономарев подошел к бару, налил себе полстакана коньяка и выпил одним махом. Столь дорогущий напиток выдержкой в полсотни лет полагалось пить крохотными глотками, наслаждаться вкусовыми ощущениями и настоянным ароматом. Возможно, что где-нибудь в серьезной компании он поступил бы именно таким образом, представляя себя тонким знатоком крепких напитков; но оставаясь в одиночестве, он выпивал его точно так же, как в Москве – водку. Пребывая в Лондоне, Михаил многому научился, в том числе правильно организовывать бизнес, подыскивать деловых партнеров, даже мыслил как западные бизнесмены. Он сумел окружить себя вещами, столь важными для западного образа жизни: от вышколенной прислуги до роскошной яхты. Пономарев практически ничем не отличался от предпринимателей верхнего эшелона бизнеса. Но все это было наносное. Оставаясь наедине с собой, он тотчас превращался в прежнего московского хулигана.

Настроение не улучшилось, просто действительность стала видеться через хмельной дурман не столь остро, как какой-то час назад. Оно и к лучшему!

К своему удивлению, Пономарев воспринял гибель Анисимова и Артюшина болезненно. Давно он не получал столь чувствительных ударов. И дело даже не в том, что каждого из них он знал довольно близко и ценил как профессионалов, а в том, что какой-то мальчишка осмелился бросить вызов его могуществу. Заманил в какую-то деревню и взорвал его людей!

Прощать он не намерен. Если хотите, это кодекс двора: не трогай наших, и сам будешь цел. Кроме того, его конкуренты, возможно, уже догадываются, что Анисимов с Артюшиным – его люди. Если они увидят, что с его стороны не последовало никаких санкций и что кто-то может безнаказанно убивать его людей, то они посмеют усомниться в его силе, сделают выводы, что он не тот, что бывал раньше, и начнут атаковать со всех сторон, станут подтачивать основы бизнеса. И года не пройдет, как он лишится всего того, что нажил! Это наверх залезать тяжело, а скатываться вниз всегда очень просто. А занять опустевшее место всегда отыщется немало охотников.

Вчера вечером позвонила княгиня Маргарита Раевская и, несколько смущаясь, поинтересовалась: не позабыл ли он об ее просьбе? Пономарев, подавив в себе раздражение, сообщил ей о том, что дом реставрируется, в нем находится очень много рабочих, а потому его людям требуется всего-то деликатность, чтобы изъять яйцо Фаберже из тайника. Кажется, женщина поверила в сказанное; во всяком случае, голос ее оставался бодрым. Можно было бы сообщить ей правду: проще купить какое-нибудь другое яйцо Фаберже на аукционе «Сотбис», чем рыскать по Москве в его поисках. Но в этом случае большая вероятность навсегда потерять Викторию – если он не был способен выполнить ее «небольшую» просьбу, то как она может доверять ему такое сокровище, как единственное чадо?!

Для принятия окончательного решения требовалось еще полстакана виски. Михаил вдруг вспомнил, что целый день ничего не ел, но голода не ощущал. Так с ним бывало всегда в стрессовой ситуации. Пить натощак – не самая лучшая идея, однако от одного вида пищи его просто воротило. Уверенно налил полстакана коньяка. Поколебавшись, долил до краев. Взял стакан и посмотрел через него на свет. Янтарная жидкость выглядела невероятно красивой. Хотелось верить, что после выпитого мозг просветлеет. Выдохнув, он в два больших глотка выпил содержимое и аккуратно поставил стакан в барную стойку.

Вскоре решение было принято. Подняв трубку телефона, Пономарев быстро набрал нужный номер, терпеливо дождался полусонного «слушаю», а потом сказал:

– Лозовского нужно убрать.

На какое-то время в трубке установилось молчание. Похоже, абонент переваривал услышанное:

– Это рискованно. Они могут выйти и на тебя.

– Я не из тех, что прощает убийства своих людей.

– Знаю. Но сейчас ситуация другая. Дело в том…

– Ты можешь организовать все по-тихому?

– Сложно, – глухо ответил Ермолаев. – Вокруг этого дела очень много непонятной шумихи. И все это мне очень не нравится. Мне тоже могут поджарить пятки.