Евгений Сухов - Шифр фрейлины

Была пятница, в этот день Марк Федосеев сам забирал дочь из детского садика. Жена наотрез отказывалась подменять его, потому что вместе с подругами ходила вечером в бассейн. После некоторого препирательства Федосеев согласился. Но сейчас он опаздывал на целых полчаса и уже представлял недовольное лицо молоденькой воспитательницы, у которой тоже были планы на вечер – быть может, сходить с кавалером в кино, – а она вместо праздного досуга вынуждена сидеть с оставшейся малышкой до тех самых пор, пока ее не заберет нерадивый родитель.

Остановив машину неподалеку от ворот, Марк выбрался из салона и заторопился к калитке. Он даже не удивился, когда навстречу ему вышел подполковник Ермолаев. В глубине души ворохнулось легкое разочарование: значит, предположение оказалось верным.

– Вот так встреча! – жизнерадостно произнес Иван Гаврилович. – Ты как здесь оказался?

– Дочь из детского сада забираю.

– А у меня здесь брат живет, – неопределенно махнул рукой в сторону новостроек Ермолаев.

Федосеев понимающе кивнул. Оперативник просто обязан быть отличным артистом. А Ермолаев слыл настоящим профессионалом, и лицедействовать ему не привыкать.

– Жаль, а то могли бы посидеть где-нибудь.

– Как-нибудь в следующий раз. Обещаю!

– Марк, знаешь, у меня это дело с Артюшиным просто из головы не выходит. Никак не можем с места сдвинуться. А кто их все-таки взорвал? Разборки, что ли, бандитские?

– Трудно сразу сказать, в чем дело, но дом, в котором произошел взрыв, принадлежит некоему Владлену Лозовскому.

Ермолаев кивнул:

– Да, я просмотрел сводки.

– Что там произошло, неизвестно, но рабочая версия такая: хозяин дома связан с каким-то очень серьезным криминалом.

– Почему так решили?

– Сам посуди, откуда же у него в доме тогда взрывчатка? Кто-то же его снабдил…

– Возможно и так.

– Что он там собирался с ней делать, пока не понятно. Но взрыв организовал Лозовский.

– И где же он сейчас, этот Лозовский?

– Ищем. Может, его и в живых-то нет. Но лично я больше склоняюсь к тому, что он все-таки жив и сейчас пытается выйти на хозяина этого Артюшина, – равнодушным тоном произнес ключевую фразу Марк.

– Ну, а второй труп…

– Второй труп явно не Лозовского. Во всяком случае, знакомые его не опознали. У нас нет ориентировок на Анисимова, но не исключено, что второй убитый – именно он.

Подполковник встретил новость спокойно, вот только правый уголок рта чуть дрогнул.

– Ладно, побегу, – проговорил он. – А ты забирай дочь, а то она, наверное, истосковалась в саду.

Федосеев хмыкнул.

– Ничего, она у меня привычная.

Продрав глаза, Лозовский увидел, что половина кровати, на которой спала Людмила, пуста: подушка примята, в ногах скомканное одеяло. Интересно, куда подевалась девушка в такую рань? День для нее раньше девяти часов не начинался: в силу каких-то убеждений Люся полагала, что кратковременный сон вредит цвету кожи, а к своему внешнему виду она относилась с куда большим трепетом, чем иная фотомодель.

Откинув одеяло, Владлен вышел из спальни и направился в зал, где и застал Людмилу, стоявшую в коротком шелковом халатике перед зеркалом. Вытащив из шкатулки шифр императрицы – золотой с крупным изумрудом вензель, – она приколола его к левой стороне груди и увлеченно вертелась перед зеркалом, разглядывая украшение, не замечая вошедшего Владлена.

Фрейлинский шифр императрицы они нашли в тайнике дома в Староконюшенном переулке. В том, что вещь действительно уникальная, было понятно с первого же взгляда. Но особенно впечатляющим был изумруд, который наверняка имел свою длинную историю. Шифр решили продать, благо что на него всегда найдется хороший покупатель. Разумеется, это не яйцо Фаберже, но деньги тоже будут весьма достойные.

– Нравится? – спросил Лозовский из-за спины.

– Господи, ты меня напугал!

– Извини, не хотел, – смиренно произнес Владлен.

– Мне кажется, что у него есть какая-то магическая сила. Когда держишь его в руках, он начинает нагреваться, от него исходит какое-то нежное тепло, как будто бы он живой.

– Неужели? Что-то я этого не замечал.

– А ты сам посмотри, – протянула девушка вензель, сверкнувший крохотными бриллиантами.

Владлен притронулся к изумруду и ощутил, к своему немалому изумлению, исходящее от него тепло, как если бы камень нагрели в раскаленной печи. В какой-то момент он даже хотел его выпустить, опасаясь обжечься. Перетерпев, Лозовский почувствовал, что жар начинает понемногу угасать, – камень проверял его на крепость.