Буало-Нарсежак - Рассказы (1973-1977)

— Вы какие-то неопрятные. Когда я замараю платьице, мама его отдает бедным… Я хочу посмотреть на игрушки.

— Сейчас принесем, немного терпения, — сказал Дед Мороз, — садитесь вот сюда… и смотрите картинки.

Все трое вышли. Дед Мороз сорвал бороду и снял плащ. Они закурили.

— Я готов ее убить, — заявил Гюстав. — Клянусь, если старик не клюнет, с удовольствием сверну ей шею.

Туан глянул на часы.

— Через час мы атакуем. К этому времени они спохватятся. Считай, сто миллионов у нас в кармане. Дадим им двое суток сроку.

Похитители ждали, все больше нервничая при мысли, что полиция перевернет небо и землю. Но ведь у них надежный план побега. И потом… волков бояться — в лес не ходить!

…В семь часов Гюстав, подняв ворот пальто и опустив поля фетровой шляпы, вошел в маленькое бистро, где царила праздничная обстановка. Он заперся в телефонной будке и набрал номер.

— Алло… Это квартира господина Северуа?

Ответил девчачий голосок:

— Да… Да… Правильно.

— Я хотел бы поговорить с ним.

— Кажется, папа занят.

Гюстав почувствовал, как его прошиб пот.

— Но… послушайте… кто у телефона?

— Гислен… Гислен Северуа… Пойду позову папу.

— Не надо… Гм… Я перезвоню.

Гюстав на ощупь повесил трубку. На ощупь отыскал ручку двери. А ведь только сейчас эта девочка сказала им, что…

Гюстав задержался в баре и заказал коньяку. У него подкашивались ноги. Он залпом выпил рюмку и тут обратил внимание, что по телевизору передают последние новости.

«… Во время праздника, устроенного для детей в доме известного банкира, господина Северуа, исчезла пятилетняя девочка — Мартина Бертье. Блондинка с голубыми глазами, она была в платье из шотландской шерсти, недавно подаренном мадам Северуа… Может быть, она сбежала из дома?.. Обеспокоенность тем сильнее, что Мартина Берье — неуравновешенный ребенок, патологическая фантазерка и последнее время находилась под наблюдением врача».

— Еще один коньяк, — заказал Гюстав.

Черт побери! Какая ошибка! Блондинка… в клетчатом платье…

Кто угодно бы ошибся. И в довершение ко всему, девчонка-то чокнутая… Невеселое Рождество!

…Полчаса спустя полицейская машина подобрала бредущую по улице девочку.

Когда с бурными излияниями чувств было покончено, мсье Северуа подвел Гислен к крупному мужчине с усами, скромно державшемуся в сторонке.

— Поблагодари-ка господина комиссара за его потрясающую мысль использовать передачу новостей. Какая изобретательность!.

Затем он толкнул Гислен в объятия скромно одетой девчушки, казавшейся совсем оробевшей.

— И поцелуй свою подружку, которая так умненько отвечала за тебя по телефону, когда эти подонки позвонили мне.

Мюриель выбрала в шкатулке для драгоценностей простенькое колье. Изяществу она училась у Луиджи Палестро, а изысканности — у лорда Чэлтема. В свои сорок шесть она была еще очень хороша и к тому же богата. И скучала, как скучают одни лишь богачи, переезжая из одного роскошного отеля в другой. Порою она с сожалением вспоминала о временах, когда она была, как пишут в газетах, «гостиничной воровкой». Теперь все это в прошлом — святилище тайных воспоминаний, куда посторонним вход заказан. Но как раз сегодня вечером она приоткрыла его, со знанием дела любуясь своим колье, которое наденет, переодеваясь к ужину. Восемь лет приключений… невообразимых переживаний… радужного счастья… небывалой ловкости. Тогда она была гибкой, как акробатка… Умела пробраться куда угодно. За какой-нибудь бриллиант без колебаний поставила бы на карту жизнь…

Потом на ней женился Луиджи Палестро… а точнее, купил ее… Старый, привередливый, несносный, он создал ей обеспеченную жизнь. После его смерти Мюриель много путешествовала и повстречала лорда Чэлтема. Любовь с первого взгляда. К несчастью, лорд утонул. И Мюриель стала тем, о чем только можно мечтать: титулованной богатой вдовой, за ней напропалую увивались мужчины, она наверняка вызывала зависть, а между тем ее жизнь была пресна как чашка чая.

Увы! Где вы, веселые попойки прежних времен! Она посмотрелась в зеркало. Для полного ажура ей, пожалуй, недоставало браслета… Она раскрыла футляры, подумала, прежде чем выбрать… Может, вот этот — из золота и платины, неброский… а между прочим, цена ему — пятьсот тысяч ливров — отдай не греши… Защелкнув браслет на запястье, Мюриель снова посмотрелась в зеркало. Она бесспорно красивей маленькой баронессы Люкэр — этой дурнушки, ужинавшей за соседним столом в обществе мужа, лет на десять моложе ее.