Инна Бачинская - Лучшие уходят первыми

Она узнала все подробности о похоронах Людмилы Герасимовой, а также о трагической гибели директора телеканала «Интерсеть» Виктора Чумарова. Музейные крыски, возбужденные до крайней степени, не могли говорить ни о чем другом. Они даже не особенно напирали на нее, допытываясь, почему она не пришла проститься с журналисткой. Ни ее уклончивых ответов, ни каменной задумчивости они просто не заметили, к счастью. Клавдия Семеновна, правда, спросила по какому поводу такое нарядное платье, и Марине пришлось соврать, что сразу после работы она идет на день рождения.

В одиннадцать приехал Тихий Американец Эрик с длинноногой Настей – за картинами.

– Рома заболел и не вышел на работу, – объяснила Настя.

– Да-да, заболел, – важно подтвердил Эрик. – А у меня в четыре самолет.

Они забрали картины и погрузили в машину. Марина испытующе смотрела на Эрика, пытаясь определить, знал ли он о «Девушке с розой», но так ничего и не поняла. Да и неважно это было теперь…

– Удачного полета! – пожелала она и постояла на крыльце, глядя вслед машине.

В шесть вечера Марина, распрощавшись с коллегами, неторопливо побрела домой. У нее мелькнула мысль дождаться темноты, перелезть через забор и вернуться в музей. Она нерешительно постояла на тротуаре, раздумывая, и момент был упущен.

Марина поднялась по лестнице на свой третий этаж, прикидывая, какие вещи нужно взять с собой сразу, а какие можно забрать потом. Не стала звонить, открыла дверь своим ключом. Ей было глубоко безразлично, дома Колька или нет.

Муж был дома – она услышала шум льющейся воды в ванной и Колькино бормотание. Слов не разобрать, но интонация воркующая. «С кем это он? – вяло удивилась она. – Неужели женщину привел?» Мысль эта, фантастическая еще пару дней назад, сейчас показалась Марине вполне естественной. Она распахнула дверь ванной и стала на пороге. Благоухание ее драгоценного французского шампуня витало в воздухе. Колька, босой, подвязанный полотенцем, бормоча себе под нос всякие словечки, полоскал кого-то или что-то в ванне.

Марина подошла ближе – Колька купал в ванне собаку. Рыжую псину, похожую на лису. Увидев Марину, она дернулась. Колька не сумел удержать ее, и псина вырвалась на свободу. Оставляя мокрые следы, она помчалась на кухню прятаться. Колька рванулся вслед за собакой, но остолбенел, увидев Марину. Он стоял, открыв рот, и смотрел на жену, машинально вытирая руки о полотенце на животе. Пауза затягивалась.

– Мариночка! – вдруг закричал Колька, падая на колени. – Мариночка! Живая! – Он подполз к жене и обнял ее ноги. Лицо у него было исцарапанным, под глазом светил сочный синяк. – Я думал, ты умерла… – Он спрятал лицо в ее коленях. – Мариночка, если бы знала, как я тебя люблю!

– Откуда собака?

– Нашел на кладбище, – отвечал Колька. – Искал тебя… Где ты была? – Он смотрел на жену снизу вверх. От его жалкой позы и исцарапанного лица что-то дрогнуло в сердце Марины.

– Как ты мог подменить картину? – закричала она, отталкивая мужа. – Как ты посмел?

Изумление промелькнуло на Колькиной физиономии. Он с испугом смотрел на нее и молчал. Марина повернулась и вышла из ванной. Обескураженный Башкирцев побежал следом. Марина достала чемодан с антресолей. Она делала вид, что не видит мужа.

– Марина, не уходи! – взмолился художник.

– Я не буду жить с вором! – отрезала она, не оборачиваясь.

– Марина, он не вывез картину! Честное слово! – закричал в отчаянии Колька. – Не вывез!

– Он забрал их сегодня утром, – отвечала Марина. – А рейс в четыре… Я слишком поздно узнала…

– Не вывез! Я утром позвонил в аэропорт и… это … настучал.

– Ты позвонил в аэропорт?!

– Ага, позвонил.

– Тебя же теперь арестуют!

– Ну и пусть! Только не уходи, Мариночка! И дождись меня. Я так тебя люблю!

Он смотрел на нее глазами побитой собаки. Рыжая псина, словно почувствовав, что хозяину плохо, робко жалась рядом. И Колька, и собака смотрели на Марину так умоляюще, что она невольно рассмеялась. Колька немедленно бросился к жене и заключил ее в объятия. Марина попыталась вырваться, но Колька держал крепко. Псина взвыла от ужаса.

– Не уходи, Мариночка! Я дурак и скотина! Я больше не буду! Мариночка, пожалуйста!

Марина пыталась высвободиться из Колькиных объятий, собака выла все громче.

– Перестань выть! – заорал Колька на собаку. Она закрыла глаза и присела. Под ней тут же расплылась лужа.

– Как ее зовут? – спросила Марина.