Андрей Константинов - Полукровка. Эхо проклятия

Поначалу Самсут казалось, что стоит ей выйти за портовые здания Пирея в сторону предгорий, как сразу станет легче дышать, и древний воздух Эллады смоет всю накипь, осевшую у нее в душе после печальной истории с Мамедовым. Однако она шла и шла все дальше, но дышать легче не становилось. А главное — никаких особых красот вокруг не наблюдалось. Наоборот, перед нею предстала совсем иная картина: насколько хватало глаз, до самого горизонта тянулись однообразные грязные серые коробки многоэтажных домов. Бетонные стены, бетонированные дворики, залитые цементом крыши и лес металлических антенн. Лишь кое-где жалкими островками в бетонном море проглядывали пыльные клочки зелени. И чем далее она продвигалась в глубь города, тем раскаленные зноем улицы становились все уже и все удушливей. И вот Самсут уже едва плелась среди потоков рычащих машин, окутанных клубами удушливого дыма. Вскоре ей стали попадаться какие-то площади с бесчисленными лавками, где в пыли высились горы карамели и овощей, банки, мешки, развалы старья. Но и здесь повсюду бетонные стены оказались покрытыми слоем копоти и увешаны обрывками каких-то плакатов. И над всем этим висел ужасающий, невыносимый, неумолчный гомон густой толпы.

Спустя час Самсут поняла, что хваленая европейская свобода на этот раз сыграла с ней злую шутку, но проситься обратно в машину все-таки не стала. Стиснув зубы, она все плелась и плелась дальше. И, в конце концов, богиня Афина, вероятно, сжалилась над своей неразумной варварской гостьей; пыль и копоть вдруг начали все отчетливее вновь сменяться синевой неба, пенной зеленью, и в ноздри стал проникать еще далекий, но резкий и пряный аромат. Самсут на секунду даже остановилась, оторвав глаза от окружающих ее зданий, которые также начали заметно меняться. Теперь одни из них выглядели современными, как в глянцевом журнале, а от других отчетливо повеяло той самой легендарной древней историей, картины которой с самого детства заседают в памяти любого европейца манящей красотой легендарной жизни. Новый прилив бодрости повлек Самсут дальше, и вскоре неподалеку впереди она увидела крохотную часовню с победным православным крестом наверху. Тут вдруг произошло удивительное дело: рука ее сама стала подниматься вверх, чтобы перекреститься, хотя подобное действие в Питере ей не пришло бы в голову, даже окажись она в самом храме.

Но молодые люди в машине, вероятно, истолковали ее жест по-своему, нажали на газ и остановились прямо перед ней.

— Извините, миссис. Но впереди еще много километров. Как на нас посмотрит Самвел-ага, если вы так и войдете в Кифисию [16] Самый дорогой и элегантный пригород Афин. пешком и в пыли! Нас, честное слово, выгонят с работы! — хором затрещали они на плохом английском с «гэкающим», похожим не то на украинский, не то на грузинский акцент, придыханием. — Очень просим вас, миссис, сядьте в машину!

Самсут, вновь против всякого их ожидания, вдруг охотно повиновалась. Она и в самом деле уже изрядно устала и теперь, утопая в божественно мягком сиденье, поинтересовалась:

— А что это за часовня, там, наверху?

Парочка снова в два голоса ответила:

— Это же Святой Георгий Вравранский, покровитель здешних мест!

— А запах?

Парни переглянулись так, словно она произнесла нечто неприличное.

— Это же алеппская сосна! Сейчас как раз самый разгар сбора смолы.

— А зачем здесь ее собирают?

Парни опять переглянулись.

— Для рецины. Разве вы не знаете, что рецина составляет немалую долю доходов Самвела-ага. Это вся Аттика знает, — быстро добавил один, воровато оглянувшись.

— Но мне говорили, что уважаемый Тер-Петросян — соковый магнат…

Парни громко и дружно хмыкнули и произнесли что-то по-гречески.

Машина между тем уже въезжала в парк, где острый запах сосны сразу сменился легким, прозрачным и упоительным ароматом жасмина. Синева тоже уступила белизне. «Как в раю», — успела подумать бывшая пионерка и даже комсомолка Самсут, когда автомобиль, лихо развернувшись и выбросив из-под задних колес фонтанчики мельчайшего гравия, вспыхнувшего на солнце золотом драгоценных камней, остановился как вкопанный перед белым зданием, волшебно сияющим на фоне синего бассейна.

В первое мгновение Самсут показалось, что перед ней какая-то древняя вилла, изображения которых она не раз видела в журналах. Но затем у нее вдруг возникло другое ощущение. Ей показалось, что она попала на съемочную площадку своего любимого фильма «Бассейн» с Аленом Делоном и Роми Шнайдер в главных ролях. Однако это ощущение быстро сменилось третьим — каким-то неведомым слиянием с вечностью. И бедная варварская гостья Афин просто замерла, потрясенная изяществом и безупречностью открывшегося ей вида.