Наталья Корнилова - Все как в кино

Тонкая, опасная, она прорезала его продолговатое лицо, как скальпель взрезает кожу. В углах рта обозначились сухие острые складки, глаза еще больше прищурились, и мне показалось, что Магомадов, даже несмотря на свой прямой нос, напоминает большого и зловещего ворона…

Нет, нас с Розенталем не обыскали и не втолкнули в черный «воронок», который в бандитской среде обычно заменяет джип любой марки. Алик просто велел следовать за ним.

Он сел в тот самый «Кадиллак» стального цвета, возле которого я припарковала свою «Ауди». Отсюда я сделала вывод, что Магомадов приехал в «Петролеум» на другой машине. Или же Алик был в клубе на тот момент, когда мы сюда прибыли, и приказал сообщить нам, что его нет и он появится позже.

Наверняка во время ожидания нас «просвечивали» и «препарировали», пытаясь определить, кто же мы такие на самом деле и о чем будем говорить, оставшись наедине.

Мы пристроились в «хвост» магомадовскому «Кадиллаку», вслед же за нами со стоянки вырулил вишневый джип «Опель Фронтера».

Так. Вот нас и ведут. Хотя, думаю, захоти я сорваться и уехать куда глаза глядят (как это изящно выразил Магомадов, «уведомить о невозможности обоюдовыгодного сотрудничества»), мне не станут препятствовать. Хотя я абсолютно уверена: VIP-клиенты не слетаются, как мухи, сами знаете на что, на литеру J и не предлагают несусветных денег за сомнительные шедевры, выпущенные под этой анонимной маркой. Значит, страхуются. Что там говорил про того капитана ФСБ бармен Боря Толстый?

– Ну что ты, Миша, обо всем этом думаешь? – спросила я у Розенталя. – Нет у тебя эффекта «дежа вю»?

«Дежа вю»? Ощущение повторности происходящего? Как будто то, что сейчас происходит, уже было? Нет, ничего подобного. Да я тебе говорил, что я про эти несколько эпизодов съемки мало что помню.

– Ты хорошо помнишь все, что должен сказать Джино?

– Да, конечно, – он улыбнулся и добавил: – А вообще, Мария, все это напоминает мне плохой шпионско-гангстерский боевик, который непременно должен кончиться фарсом.

– Конечно, – выговорила я, и он прекрасно понял, что я хотела сказать, но не сказала вслух: после той сцены с насилием и убийством Наташи Николаевой все сцены могут показаться фарсом.

В этот момент «Кадиллак» Алика Магомадова повернул направо, срезал угол, снова повернул направо и остановился у массивного, скудно освещенного дома, в котором горело лишь три или четыре окна.

По всей видимости, это и была резиденция таинственного порнобарона, скрывавшегося под буквой J. Джино.

– Приехали, – сказал Магомадов, подходя к боковому окну моей машины со стороны водителя. – Выходите и стройтесь рядами по двое. (Очевидно, это был юмор чеченского бандита.) Выходите, выходите. Ну-ка, ребята, посмотрите там, что у них.

Из-за спины Алика выступили двое мордоворотов и быстрыми, уверенными движениями синхронно обыскали нас с Розенталем. По той отточенности движений и мгновенности касаний я сразу распознала профессионалов: наверняка бывший спецназ.

– Сумочку, деньги, пистолет Марии и сотовый телефон заберите, – приказал Алик и, повернувшись ко мне, добавил:

– Все будет возвращено после окончания аудиенции.

– Аудиенция… – фыркнул Миша Розенталь. – Прямо как у короля…

Магомадов облил его своим холодным неподвижным взглядом, но ничего не сказал. Один из обыскивающих нас экс-спецназовцев коротко произнес:

– Следуйте за мной.

Через несколько минут мы вошли в огромную, просторную, скудно обставленную комнату. Из мебели в ней было только четыре кресла, круглый стол со стеклянной тонированной поверхностью, уставленный канделябрами со свечами. Такие же свечи были в огромной люстре под потолком. Иного освещения в комнате не было.

Еще здесь находился огромный экран, который был подключен к нескольким электронным пультам и сообщался с парой высоченных компьютерных «башен» – мощных системных блоков, по всей видимости, последнего поколения.

Это диковинное сочетание – современнейшей компьютерной и телевизионной техники со свечным освещением – произвело на меня весьма сильное впечатление. Кроме того, язычки пламени свечей, отбрасывающие на стены десятки и сотни причудливых теней и бликов, и светящийся прямоугольник огромного плоского экрана, – создавали в комнате совершенно особенную атмосферу, сотканную из мягкого полумрака, на который словно накинули полупрозрачную фосфоресцирующую сетку.

Это не могло не произвести впечатления даже на менее мнительную натуру, чем я, женщина.