Элли Гриффитс - Переправа

— Помогите! Помогите!

Рут тупо смотрит на деревянный пол домика, покрытый камышовыми матами. Она дергает мат. Очевидно, тот прибит к полу, но после нескольких рывков отделяется. Под ним половицы и крышка люка. Зачем нужен люк в домике для наблюдений за птицами? И снова раздается голос, зовущий из-под половиц.

Едва соображая, что делает, Рут наклоняется к крышке люка.

— Кто там? — окликает она.

После непродолжительного молчания слышится:

— Это я.

Простота ответа потрясает Рут до глубины души. Словно бы она, Рут, знает обладателя голоса. И почти сразу же ей кажется, что знает.

— Не беспокойся! — кричит она. — Я иду.

На крышке люка засов. Он легко поддается, словно им часто пользовались. Рут открывает крышку и заглядывает в темноту, и тут вспыхивает молния.

Снизу на Рут смотрит девочка — возможно, подросток — с худым изможденным лицом и длинными спутанными волосами. На ней мужской джемпер, рваные брюки, на плечи накинуто одеяло.

— Что ты там делаешь? — тупо спрашивает Рут.

Девочка качает головой. Глаза у нее огромные, кожа бледная до синевы.

— Как твое имя? — И неожиданно Рут понимает. — Люси, — мягко говорит она. — Ты Люси, так ведь?

Джуди и Клаф докладывают, что никто из соседей Рут не откликается.

— Дома, похоже, заперты, сэр.

Нельсон велит им остаться и ждать кинологов с собаками, пока он ведет поиски на Солончаке.

— Там, — указывает Клаф на темные болота, где ветер гнет деревья к земле, — вы не найдете их.

— В зыбучих песках, — добавляет Джуди. Сильнейший порыв ветра едва не валит их с ног. — И прилив надвигается очень быстро. Я жила в этих местах. Это небезопасно.

— Я знаю дорогу, — говорит Катбад.

Все смотрят на него. Плащ Катбада развевается на ветру, глаза горят. Почему-то он не выглядит таким нелепым, как обычно.

— Есть сокрытый путь, — продолжает Катбад. — Я нашел его десять лет назад. Это галечная насыпь. Она идет от нижнего домика прямо к кругу хенджа. Грунт на всем протяжении твердый.

«Должно быть, это та тропа, которой воспользовалась Рут для поисков тела Скарлетт», — думает Нельсон.

— Сможете найти ее в такой темноте? — спрашивает он.

— Положитесь на меня, — отвечает Катбад.

Звучит это не особенно ободряюще.

Звук собственного имени потряс Люси. Она начинает громко плакать. Это скорее плач ребенка, чем девочки-подростка.

— Выпустите меня! — всхлипывает она. — Пожалуйста, выпустите.

— Непременно, — решительно произносит Рут.

Она тянется вниз и хватает Люси за руку, такую тонкую, что, кажется, вот-вот сломается. Тянет вверх, но силы поднять девочку не хватает, хотя та истощена до предела. О, почему она пренебрегала спортзалом?

— Я спущусь, — говорит Рут. — И подсажу тебя.

Девочка пятится, но Рут настроена решительно. Она спрыгивает в люк и тяжело приземляется на бетонный пол. Девочка стоит у противоположной стены, оскалясь, как загнанное животное. В руке у нее камень. «Кремень, — определяет Рут, бросив на него профессиональный взгляд. Острый кремень».

— Привет, — улыбается она. — Привет, Люси. Меня зовут Рут.

Девочка издает негромкий испуганный звук, но не двигается с места.

Рут оглядывается по сторонам. Она в маленькой квадратной подземной темнице. Подняв взгляд, видит в потолке люк и зарешеченное окно с деревянной крышкой. В помещении только низкая кровать, ведро и пластиковая коробка — видимо, с детскими игрушками. Стены и пол бетонные, местами неровные, сочащиеся водой. Пахнет сыростью, мочой и страхом.

«Господи, — в ужасе думает Рут, — неужели Эрик все время держал ее здесь пленницей? А когда он был в Норвегии? Должно быть, за ней присматривал Катбад. Это их и связывало — Катбад ее тюремщик».

И теперь им нужно бежать. Рут поворачивается к девочке, все еще стоящей у стены.

— Иди сюда, — протягивает она руку. — Я помогу тебе выбраться.

Но Люси лишь всхлипывает и качает головой.

— Иди сюда, Люси, — зовет Рут как можно спокойнее и мягче, стараясь создать впечатление, что спешить им некуда, и по следу их не идет сумасшедший, и снаружи не бушует буря. — Иди сюда. Я отвезу тебя домой. Ты хочешь домой, правда, Люси? Хочешь увидеть маму и папу?

Она ожидала, что Люси среагирует на эти слова, но девочка по-прежнему выглядит испуганной. Рут медленно подходит к ней, стараясь припомнить все утешительные банальности.

— Ну-ну. Все в порядке. Не беспокойся. Все будет хорошо.

Какие бессмыслицы говорила ей мать? Раздражающие стандартные фразы, но все-таки успокоительные, как чашка какао, когда не можешь заснуть. У Рут не было своих детей, так что приходится вспоминать собственное детство. И то время, когда мать не досаждала ей телефонными звонками, а была самым главным человеком на свете. Литанию материнства.