Сергей Дышев - Убийца первого кла$$а

— Не надо, — так же строго ответил Куроедов. — А то Галушка увидит тебя в постели и по привычке все поскидывает с себя.

Ребров, кивнув на камеру, заметил:

— Вот это будет кино!

Баздырев глянул на часы:

— Ну, и где она бродит?

Куроедов достал мобильный телефон, тоже сверил по нему время.

— Я ей сказал, чтобы в три часа была как штык.

— Может, сейчас у нее там другой штык расслабляется? — заметил Баздырев.

Куроедов открыл блокнот, набрал номер, но услышал лишь длинные гудки.

— Вот, мерзавка, не берет трубку.

— Любую работу надо доводить до конца, — умозаключил Ребров.

— Мы сейчас этого «конца» за срыв работы следствия… — сурово отреагировал Куроедов.

— Задокументируем! — подсказал Ребров.

— Где эти все Эдики, «мамки» Вальки? — теряя терпение, прорычал Баздырев.

Ребров, сверившись с записью в блокноте, набрал телефонный номер.

— Мертвецов, вы где, черт побери, вам что было сказано? А-а, здесь уже…

Ребров встал, распахнул настежь дверь. В коридоре покорно стояли Эдик и «мамка».

— Где Галушка? — тяжелым басом вопросил Баздырев.

Эдик и Валька испуганно пожали плечами.

— Не знаю! С утра здесь была, — торопливо сообщила Валька.

— И телефон не отвечает, — добавил Эдик.

— Она у клиента? — продолжал долбить вопросами Баздырев.

— Нет-нет, что вы… Все это уже нам строго-настрого запрещено, — зачастил Эдик, призадумался, вспомнил. — О, она говорила, что у нее сегодня встреча с адвокатом!

— Каким адвокатом?

Эдик снова пожал плечами:

— Я не знаю… Честно!

— Смотри мне! — мрачно предупредил Баздырев. — А то печень опущу.

Эдика передернуло. Знал бы он, что это только цветочки…

Перед удачливыми открыты все двери, перед неудачливыми — все окна.

Вячеслав Верховенский

Вдруг с улицы послышались громкие крики, испуганные мужские и женские голоса.

— Она из окна выпала!

— Разбилась!

— Надо «Скорую помощь» вызвать!

Все участники процесса рванулись к окну. Последним припал к спинам Петрович.

Внизу, на гостиничном асфальте лежала девушка. Это была Галушка.

В следующее мгновение Баздырев отпрянул от окна:

— Ребров, давай вниз, вызывай «Скорую помощь»! А мы — туда, откуда выпала. Это на лестничной площадке… А ты, Петрович, здесь жди, никого не пускай.

Гурьбой выскочили из номера, чуть не свалив путавшихся под ногами Эдика и Вальку. Ребров рванул по лестнице вниз, а Куроедов и Баздырев — наверх.

На шестом этаже окно было открыто настежь. На подоконнике лежала записка, половинка стандартного листка. Куроедов молча взял ее, прочитал неровные строки: «МЕНЯ ЗАСТАВИЛ ЭТО СДЕЛАТЬ ЛУПАНДЕР».

Ребров, спустившись вниз, торопливо подошел к лежащему навзничь телу. Разбитая голова, подтекшая кровь…

Вокруг молча стали собираться зеваки.

Баздырев и Куроедов тоже спустились в гостиничный двор, подошли к телу. Ребров развел руками: мол, ничем тут не поможешь.

Подъехала «Скорая помощь». Два санитара деловито упаковали тело Карины в черный полиэтиленовый мешок, положили на носилки. Баздырев показал одному из санитаров удостоверение, спросил, куда повезут. Оказалось, все в тот же злополучный морг. Машина уехала, провожаемая взглядами зевак.

Куроедов невесело подвел итог:

— Следственный эксперимент можно считать завершенным.

— Остается только проэкспериментировать выход из окна, — отозвался Баздырев.

— И, как всегда, никто и ничего не видел.

— Я думаю, девочке помогли выпасть из окна.

Молча сели в машину. Такой оплеухи Баздырев давно не получал: упустить девчонку, да как! Матерый опер оплошал, как практикант. Весь МУР теперь будет подтрунивать. И не избежать служебного расследования.

— Поехали на базу. Да-а, Петрович… дали нам сегодня крепкого пинка.

— И самое обидное, что неизвестно от кого, — вздохнул Петрович.

Куроедов открыл папку, достал два документа: объяснение Карины и предсмертную записку, которые он поместил в целлофановый «файл», посмотрел на них, сказал:

— Записку и объяснение Галушки надо отправить на сравнительную почерковедческую экспертизу. Так что, давай-ка, Петрович, сначала в ЭКЦ, на Петровку.

— Понял.

— Лупандера задерживать будем? — спросил Баздырев.

Куроедов отрицательно покачал головой.

— Пока нет. Он ведь ничего не знает о записке. Понаблюдаем, телефон на прослушку возьмем.

Петрович свернул в 3-й Колобовский переулок, остановился у дома № 16. Куроедов проворно вышел из машины.