Надежда Зорина - Непойманный дождь

— Соседка тоже считает, что Голованову убил любовник?

— Что вы!.. Екатерина Федоровна… она плачет и… очень жалеет и…

— Пирожки печет! — Андрей усмехнулся. — Молодец, Оленька, это в самом деле интересная информация. Странно, что соседка ничего милиции не рассказала. Хотя… наш народ не очень-то любит откровенничать с милицией, боится ненароком ближнего подставить. Вообще это в порядке вещей.

— Да. Тем более что Екатерина Федоровна нисколько его и не подозревает. А больше никто не знал про любовника, Голованова только соседке и сказала, по большому секрету. Екатерина Федоровна все время сетовала: вот, мол, только-только жизнь у Светланы стала налаживаться, хоть немного счастья глотнула, и материальное положение полегче, может, хоть на старости лет пожила бы нормально… Да, кстати, о материальном! Это еще одна новость! — Оля рассмеялась счастливым смехом и заторопилась рассказать — ее распирали радость и гордость собой от прекрасно выполненной работы: — Голованова не перестала сдавать кровь! Все эти полтора года она ее сдавала, только за деньги, ей стали за это хорошо платить.

— Полтора года, полтора года… — Никитин в задумчивости постучал по рулю. — Что-то крутится, никак не могу поймать.

— Как же?! Андрей Львович! Вениамин вчера — вернее, сегодня ночью — говорил, что Голованова пятнадцать лет регулярно четыре раза в год сдавала кровь, а полтора года назад вдруг перестала.

— Да нет, это понятно, что-то другое. Нет, не могу понять.

Все это время Андрей не отрываясь следил за подъездом Долинина. Люди входили и выходили, потом настало небольшое затишье. У него уже глаза начали слезиться от напряжения.

— И представьте, — разливалась Оля, — ей самой предложили оплачивать на станции переливания крови, сказали, что одному больному требуется кровь именно ее редкой группы. С тех пор она сдавала даже чаще, чем раньше, но всегда по звонку.

— По какому звонку?

— Ей звонили и вызывали — видимо, по мере надобности. Соседка говорит, что Светлана не то чтобы разбогатела, но стала жить несравненно лучше. Телевизор «Панасоник» купила, а до этого у нее была допотопная черно-белая «Чайка», пальто зимнее хорошее, шапку из норки, еще что-то по мелочи. Так что не такая она была и бедная.

— Да, наша доблестная милиция, как всегда, все прошляпила. — Андрей удовлетворенно рассмеялся. — Хотя, как я понял, богатство Головановой было весьма относительным.

— Да, она даже ремонт не успела сделать, все собиралась, но не успела. Соседка говорит, квартирка действительно производила удручающее впечатление: обои самые дешевые и потертые, полы ободранные, ну, вы понимаете?

— Понимаю. Молодец! Хорошо поработала.

— Могу еще куда-нибудь съездить, — предложила Оля, но без особого энтузиазма — видимо, тоже очень устала.

— Нет, — отказался Никитин, — пока не надо. Спасибо. Отдыхай. Позвони Вениамину, расскажи, что узнала, и можешь ехать домой.

Оля отключилась. Андрей стал класть трубку на сиденье, не глядя, не отрывая взгляда от подъезда, — и промахнулся — телефон упал на пол. Чертыхнувшись, он его поднял. Нужно было осмыслить всю эту информацию, но голова уже совершенно не соображала — сказывался хронический недосып. В шесть его должен был сменить Денис, а к семи он собирался подъехать в клинику, еще раз переговорить с психиатром. Но сначала нужно осмыслить…

Глаза уже не просто слезились, их совершенно заволокло туманом, голова отказывалась работать. И эта новая информация — в самом деле интересная — стала его раздражать. И Оля стала раздражать. Он понимал, что не прав, но ничего не мог с собой поделать.

Итак, любовник, сторож лодочной станции… Убил из ревности, убил, чтобы ограбить, а Ефим ни при чем.

Не из какой ревности любовник убить ее не мог — не была она кокетливой вертушкой, в кои веки — а скорее всего, впервые в жизни — завела любовника, завела от всех по секрету, одной Екатерине Федоровне, ближайшей своей соседке, и открылась. Ограбление тоже вряд ли — грабить там нечего: «Панасоник»? зимнее пальто? — за это не убивают. Действительно поссорились и убил в ярости? В ярости убивают на месте, а не отпускают совершить променад по дороге. Скрытая причина? Возможно. Это надо обдумать…

Но думать не было сил, думать просто совершенно не получалось. Андрей посмотрел на часы — половина шестого, до приезда Дениса оставалось полчаса. Как-то эти полчаса надо продержаться. Он позвонил домой, поговорил с Настей — все у них было нормально. Глотнул из фляжки коньяку, чтобы взбодриться, выкурил сигарету.