Анна и Сергей Литвиновы - Несвятое семейство

Она послушно остановилась. Второй сказал что-то на незнакомом языке. Первый ответил, потом они стали перетирать между собой, но понятно ничего не было. И слава богу, потому что вряд ли бы ей понравилось то, что они говорили.

– Она никуда не годится, – молвил второй.

– Да, лицо страшное.

– И фигура ужасная, попа маленькая, сиськи кривые, в разные стороны торчат.

– И двигается, как полено.

– Слушай, ты откуда взял ее?

– Дед Ираклий попросил подержать, ее брат денег ему задолжал.

– Теперь отдал деньги?

– Нет.

– Что так?

– Убили ее брата.

– Что теперь с ней делать будем?

– Посуду поставим мыть, детей нянчить. На что она еще годится?

– У нас и без нее есть кому детей нянчить.

– Что предлагаешь?

– Хорошо бы хоть полцены за нее заплатили.

– Хорошо бы. Но маловероятно. Знаешь, брат, я ее попробую все-таки. Вдруг в ней таланты еб… ся необыкновенные скрыты.

– Попробуй, брат. Желаю, чтобы ты, несмотря ни на что, получил удовольствие.

Со смехом один другого похлопал по плечу, а оставшийся достал из кармана презерватив и протянул его девушке. Сказал равнодушным и пресыщенным тоном:

– На колени становись и резинку на меня надень. Ртом умеешь?

В тот первый вечер, когда Полуянов явился к Ирине Ковровой, она тогда же, при нем, позвонила своей подруге Татьяне Павловне Шевельковой, учительнице английского, а некогда дилеру в казино. Дима слушал разговор по отводной трубке.

– Здравствуй, Танюша.

– Здравствуй, Иришка.

– Как твой Саня?

– Неплохо. Федор Степанович говорит, всего одна операция осталась, и будет, как новенький. Что ж! Нет худа без добра, зато в армию теперь никогда не возьмут.

Голос Татьяны звучал с напускной бодростью, однако горьковато.

– Твоя-то дочь как? – спросила она в свой черед.

– Все так же, Танечка. Все та же юбка, по самое не могу, красные волосы и черный маникюр. Одно радует: компания вроде другая. Поприличней ребята.

– А над той-то, прежней компанией суд когда начнется, не знаешь?

– Следователь говорит, где-то через месяц.

– Что им светит?

– Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, статья сто одиннадцать, часть третья. От пяти до двенадцати лет. Но следак сказал, чтобы я не обольщалась, получат они, скорее, по нижнему пределу. Молодые еще, несудимые, хорошие характеристики имеют.

– Ничего, пять лет в тюрьме им тоже будет несладко!

– Таня, – приступила тут Коврова к главной цели своего разговора, – что мы дальше-то делать будем?

– А надо что-то делать?

– Ты знаешь, что надо, Таня. Роман Черепанов умер. А его сестра – ты сама знаешь, где.

– Ну и ничего. Может пострадать за своего родственника, как мы с тобой за своих страдали, да и страдаем до сих пор.

– Но ты понимаешь, Таня, что это неправильно! Девчонка ни в чем не виновата! Ее мы за что казним? Мало того, что сам Рома погиб – чего мы с тобой, если помнишь, не хотели – за что его сестра-то?!

– Хорошо, Ира, что ты предлагаешь?

– Выйти на твоих боссов из казино и объяснить им ситуацию. Что они могут получить от этой нищей семьи Черепановых? Мне тут рассказали, как там они, у себя, в Малинове, живут. Их квартира, дай бог, тысяч на сорок евро потянет. И что им делать? Ну, пусть бандиты казиношные прикончат Кристину – им что, легче станет?

– Ох, не знаю, Ира! Я, конечно, спрошу, но боюсь, мало что получится. Компенсацию – пусть не в полном размере – они все равно потребуют. Серьезные люди.

– Сразу говорю: я, Таня, готова даже заплатить. А что еще нам остается делать?! Вторую душу, совсем уж невинно загубленную, да в пытках, брать на себя?! Не слишком ли нам с тобой на двоих многовато будет?!

– Ладно, Ира, я поговорю.

– Прямо сегодня, Таня. Прямо сейчас!

Полуянов отчего-то верил в искренность Ирины Ковровой. В тот вечер он спокойно отправился из Новогиреево домой к себе в Медведково, в нетерпении ожидая встречи с Надей. Он меньше двух суток провел вне дома, но ему казалось, что целую вечность, и он ужасно по Надежде соскучился.

Жизнь постепенно возвращалась в свою колею.

Надя продолжила работу в читальном зале историко-архивной библиотеки.

Ирина Коврова в библиотеке долго не появлялась, но потом вдруг возникла и заказала большое количество книг, посвященных Скрябину и его эпохе. Тем, связанных с Черепановым, Гречишниковым и событиями вокруг них, они с Митрофановой ни разу больше не касались. Да и вообще: сама собою увяла их дружба. Сухо здоровались, и все.