Анна и Сергей Литвиновы - Несвятое семейство

Фотоизображения венчали два портрета все той же юной особы, написанные, видимо, уличными художниками; на одном имелась даже подпись «Монмартр, 2005», на второй – закорючка вместо автографа. Оба рисованных изображения выглядели излишне комплиментарными даже в сравнении с фото, не говоря уж о нынешнем виде оригинала.

Заметив интерес Полуянова к портретам, Коврова пояснила с болезненной полуулыбкой: «Да, это мой иконостасик».

Вторым пунктиком, другим объектом гордости, оправдывающим нынешнее существование хозяйки, являлась, видимо, квартира, в которой они находились. Уж слишком вылизано, слишком продуманно все в ней было, начиная от дубового штучного паркета под ногами, до лепного потолка над головой; начиная от соответствия тона штор цвету стен и расцветке мягкой мебели и заканчивая изгибами и материалом люстры, которые соответствовали изгибам и материалу дверных ручек. Так и виделось, что по вечерам хозяйка, засыпая в своей одинокой постели, говорит себе: ну и пусть, что я сегодня весь день занималась ерундой, напрягая свой мозг в библиотеках ради богатея Гречишникова, зато у меня есть прекрасная квартира и замечательная дочь! Последняя аксиома, правда, за последний год подверглась кардинальному разрушению и, видимо, как и всякая поруганная святыня, взывала к мести.

Впрочем, довольно понимания, подумал Полуянов. С мотивами «графини Монте-Кристо», мне кажется, все ясно. Пора бы переходить к делу.

– Я предлагаю вам сделку, – проговорил журналист.

– Сделку? – Дама по-прежнему была холодна. – Что входит в вашу часть?

– Два – «не». Даже три. Во-первых, НЕ писать о вашей практике подготовки диссертаций за разных состоятельных господ. Я знаю, ничего особо противозаконного в том на первый взгляд нет; но я не уверен, что вы аккуратно платили все налоги с этой деятельности.

По дрогнувшему лицу визави Дима понял, что попал в точку.

– Кроме того, – продолжил он, – вряд ли те самые конкретные господа, которым вы продавали свой собственный ум и знания (а я непременно дознаюсь, кто они поименно, помимо Гречишникова), будут обрадованы, когда я обнародую их имена.

И опять по потемневшему взгляду женщины журналисту стало очевидно, что подобный вариант не много доставит ей удовольствия.

– А вот и второе «не». Я НЕ стану писать об истории, произошедшей с вашей дочерью и Романом Черепановым. И обо всем, что вы затеяли с подружками Луизой и Татьяной и что закончилось трагической гибелью Романа. Поверьте мне на слово: я знаю обо всем, а то, чего я в данный момент не знаю, в дальнейшем узнается «на раз». И о скандале в Комо, и о проигрыше в казино, и о похищении Черепановой-младшей.

Вторая тема тоже была, конечно, весьма для хозяйки болезненна, особенно во всем, что касалось ее дочки.

– Не верю я вам, – с кривоватой улыбкой покачала головой Ирина. – Чтобы журналист – да не написал?! Нет, не верю!

– Может, вы и правы. И я напишу когда-нибудь, если не смогу сдержать природную графоманию, – согласился Полуянов. – Но, когда и если буду писать, изменю до неузнаваемости все имена и обстоятельства, чтобы ни вас, ни кого другого из действующих лиц не опознали.

– В чем тогда ваш интерес?

– Подождите, я еще не сказал о третьем «не». Я НЕ стану никому рассказывать о том, что произошло. Наверное, вы правы, и отыскать против вас и ваших подруг статью в Уголовном кодексе будет трудновато. Но следаки и опера ведь не единственные люди, которым интересно слушать истории о таинственных преступлениях, загадочных мотивах и тех персонах, что стоят на деле за убийствами. Ведь у убитого Романа Черепанова тоже есть родители – вы не подумали? Есть отец, который, кстати, сейчас находится в Москве – очень брутальный мужчина, – приврал Дима, хотя видел старшего Черепанова лишь один раз, на семейной фотографии. – У его сестры, сейчас похищенной благодаря, в общем-то, вашим стараниям, имеются в городе Малинове друзья, очень разгневанные, кстати. Да такие, что вашей дочери даже не чета, – вторично приврал Полуянов. – Ну и что? Вы развяжете с ними войну? Кавказскую или сицилийскую вендетту? Кровную месть на расейской почве? Вы отомстили за дочку, Черепанова станет мстить за брата. А дальше – что? За Аленушку вашу, в итоге, не страшно?

– Чего вы от меня хотите? – устало проговорила хозяйка.

– Я хочу только одной, очень простой вещи. Как я говорил, ваши друзья из подпольного казино, которым – благодаря, опять же, вашим милостям – задолжал Роман, похитили сестру Черепанова Кристину. Я хочу, чтобы ее вернули домой живую и невредимую. Согласитесь, она здесь совершенно ни при чем! И за художества, что натворил совратитель вашей дочери, Кристина решительно никакой ответственности нести не может. Я не знаю, как вы ее освободите. Договоритесь ли со своими друзьями, что они, в связи со смертью Ромы, простят его долг перед ними? Или вы скинетесь с Луизой, Татьяной и телевизионщицей Еленой Постниковой и сами покроете этот долг? Но, согласитесь, ужасно то, что девчонка сейчас страдает взаперти, где-то в подвале, в руках головорезов. Давайте прекратим это! Насилие порождает насилие, и ложь порождает ложь. В ваших силах этот каскад остановить. Я к вам пришел с открытыми картами и беседую начистоту потому, что вы не преступница никакая, вы бедный и загнанный в угол человек. И я, знаете, обычно своих отрицательных героев – взяточников всяких, коррупционеров, лжецов и насильников – ненавижу. Вас – нет, ненавидеть никак не могу. Жалею – да. Но не больше.