Анна и Сергей Литвиновы: Несвятое семейство

Вот кому действительно можно было посочувствовать, так это Кристине Черепановой, томящейся сейчас где-то в лапах бандитов. И Роме Черепанову, потому что тот погиб. И их родителям.

– Алло, Ирина? – Когда женщина ответила по мобильному, Полуянов представился, по-прежнему козырнув своим бывшим местом работы. «Молодежные вести» были известной маркой, даром что из советских времен пришли. – Мне надо с вами поговорить.

– О чем же? – Голос женщины звучал холодно, но спокойно.

– О вашей работе.

– Что вы имеете в виду?

– Вряд ли обрадуется ученый совет, а самое главное, заказчик, музыкант, сын богача и будущий кандидат искусствоведения Гречишников, когда перед его защитой появится статья о том, кто и как на самом деле писал его диссертацию.

– Что вы от меня хотите? – Ирина была по-прежнему холодна, устала и спокойна.

– Я же говорю вам: встретиться и побеседовать.

– Чего вы хотите от меня в среднесрочной перспективе?

– Я расскажу вам при встрече, лично.

– Хорошо, приезжайте. Я приму вас у себя дома. Вы знаете, где я живу?

– Да, – не солгал журналист.

– Я почему-то не удивлена, – вздохнула она.

– Ваш адрес по регистрации совпадает с фактическим?

– Совпадает.

– Я выезжаю к вам сейчас из Останкино. Доберусь, как позволят пробки.

– Можете не спешить. Я сегодня никуда не собиралась.

Дима выбрал самый быстрый, как ему представлялось, маршрут: по улице Космонавтов, а потом через виадук над Ярославской железной дорогой и по набережной Яузы. Набережные всегда едут быстрее, вспоминал он заветы своего старшего товарища, автомобильного эксперта Бойко, которые тот давал спецкору, когда Дима еще колесил по столице на ржавой «шестерке». А теперь вот и Бойко давным-давно покинул «Молвести», и сам Дима оказался не у дел, и пробки в Москве стали не в пример тем, что царили в конце девяностых, а совет оставался действенным. Набережная, в самом деле, ехала, особенно по направлению к центру. Зато потом все-таки пришлось перебираться на шоссе Энтузиастов, и там наступила, как любил говаривать редакционный шофер Гриша, «картина на букву «Ж». Скорость потока упала едва ли не до нуля.

Стоя в пробке у новых домов, Полуянов позвонил Надежде:

– Ты уже дома?

– О, да, – промурлыкала невенчанная жена. – А ты где?

– Боюсь, я буду не скоро. Еду к твоей знакомой, производительнице диссертаций Ирине Ковровой.

– Что, нельзя было отложить до завтра?

– Надя! Кристина Черепанова, молодая девчонка, ни в чем не повинная, кроме того, что брат у нее негодяй, сидит неизвестно где, наверное, в подвале, неизвестно, в чьих руках. Как ты понимаешь, надежды на полицию в нашей стране особо нет. Спасение утопающих – а также жертв насилия – дело рук самих утопающих. Поэтому разреши, я попробую!

– Ох, Дима, – со вздохом проговорила Митрофанова, – волнуюсь я, когда ты вдруг решаешь побыть матерью Терезой. Особенно когда принимаешься спасать молоденьких девушек.

На язык просилось обидное: мол, будущая благоверная сама уделяла избыточное внимание брату той самой девушки, однако настроение было хорошим, да и ревновать к покойному представлялось совсем уж последним делом. Поэтому он сказал:

– Кстати, я еду к Ковровой домой. Это обстоятельство тебя не волнует?

– Если только в том смысле, чтобы она на тебя с кухонным ножом не набросилась.

– Думаешь, она может?

– Женщина, доведенная до отчаяния, может все!

– Я буду беречь себя. Для тебя. Обещаю.

– На всякий случай, лучше скажи, а куда ты к ней едешь? По тому адресу, что я тебе продиктовала?

– Именно. Так что, если не вернусь к утру, можешь посылать по нему моего друга, старшего опера Савельева.

– Типун на твой гнилой язык! Лучше скажи, ты сегодня хоть обедал?

– Спасибо за заботу, ты моя мать Тереза. Знаешь, ты удивишься, но да, обедал! Только не спрашивай меня, где я ел и что, – уже не помню.

– Возвращайся домой. Я приготовила твое любимое мясо с картошкой.

– М-м, звучит очень соблазнительно!

За разговором Полуянов успел проехать метров двести, до бывшего ДК завода «Компрессор». Всегда казалось – просто заводской клуб, а теперь, кто бы мог подумать, здание стало цениться как памятник эпохи конструктивизма!

Поговорив с Надей, Дима позвонил в город Малинов, Любови Кирилловне Черепановой. Женщина была грустна и сообщила, что дочь не появилась. В полицию она ходила, ее заявление о пропаже человека приняли, но с такой неохотой, что надеется она все равно только на бога.