Елена Михалкова - Котов обижать не рекомендуется

Света обвела взглядом коридор, на стенах которого мелькала зеленоватая рябь – то ли от колышущихся штор, то ли от воды за окнами. Она погрузилась вслед за этим днем, уже ушедшим в историю, и перебирает находки, словно водолаз на затонувшем корабле.

Вода времени еще не успела разъесть сохранившихся на дне воспоминаний.

Вот рукав белого халата, не дававший ей покоя. Так и остаться ему загадкой, на которую ей не найти ответа. Вот истрепанная корзина, дырявая, как сеть. Дальше, идем дальше. Ей нужны не тряпки, не ручка от швабры, не остов пишущей машинки на комоде, даже не пистолет, угрюмо поблескивающий под листами бумами. Она сейчас словно ребенок, пытающийся найти на картинке, заполненной предметами, тот единственный, что подойдет под заданный контур. Если ей удастся, значит, она победила.

И она нашла. Не один, а целых четыре. Пластиковые собачьи миски, выставленные вдоль стены.

Вот то, что ей требовалось разыскать. Не смешно ли, что ключ оказался спрятан в самых заурядных предметах, какие существовали в доме Олега Рыбакова?

Она наклонилась над мисками. Олег что-то говорил, но Света не слушала. Его слова не имели значения. Важны были лишь эти плошки, на краю одной из которых остались отпечатки собачьих зубов.

Как же просто! Она должна была сообразить сразу. Никто не будет держать такие кормушки в доме, где нет собаки. Почему она не проявила любопытства, не спросила у Рыбакова, где его лохматые питомцы? Олег не стал бы отмалчиваться. «Питомцы? – недоуменно переспросил бы он. – А, вы про этого…»

Где-то снаружи покрикивали петухи.

Гудели осы.

Тетя Капа гнала бессовестную Заразу прочь с крыльца, а коза выбивала копытами веселую чечетку.

В тени сарая, не видимая Свете, спала собака. Пожилой пес выкопал яму и улегся в прохладную, жирную землю. Он был слишком стар для того, чтобы провожать гостью в дом. К тому же было так жарко… Пес дремал, перебирая лапами во сне. Разрытая земля приятно охлаждала бок и спину.

Света бросила последний взгляд на миски. Затем глубоко вдохнула – и поплыла прочь, оставляя далеко в глубине дом, пахнущий грибом, и его бородатого хозяина, и бесчисленные вещи, навсегда застрявшие в том времени. Сквозь зеленую мглу, все выше и выше к свету. В ушах шумело, лесной старик говорил нараспев: «Сидит у себя как сыч и носа наружу не кажет. Все один да один. Собаку только привез с собой». «Что бы вы ни говорили, он невыносим! – отзывался утомленный женский голос. – Разбрасывает еду по всей кухне! Этого можно избежать, лишь поставив ему тридцать три плошки».

Собаку только привез с собой! – эхом отозвалось в ушах.

Собаку, собаку, собаку!

С собой, собой, собой…

Света вынырнула во дворе Стрельниковского дома. Голова кружилась, и она схватилась за ствол каштана, чтобы не упасть.

Прошло не больше минуты с тех пор, как за Анной Васильевной закрылась дверь подъезда. Дрозд успел лишь выйти из машины и шел к Свете с таким выражением, как будто его тоже чем-то ударили.

– Диктофон выключи, – подойдя, сказал он.

Света вытащила диктофон из кармана и безмолвно протянула ему. Знать бы раньше, чем все обернется! Тогда в эту ночь Лешка не бегал бы по городу.

Они одновременно опустились на скамейку. Дрозд посмотрел на Свету, она на него.

– Если я скажу, что удивлен, это будет, мягко говоря, неточно, – сообщил он. – Я просто офигеваю.

– Грубый ты, Леша, – посетовала Света.

– Был бы грубый, сказал бы прямо. А я подобрал синоним. У тебя воды нет?

– Нет. Пить хочешь?

– На голову вылить.

– Плюнуть могу, – подумав, предложила Света.

– Нет, спасибо. Хотя я, конечно, это заслужил. Ну и дурак…

– Оба мы дураки.

Они опять замолчали.

– Сразу можно было догадаться, что ее не просто так взяли в спектакль, – сказал наконец Дрозд.

– Можно было догадаться, что дело не в трупе. Нет же, мы с тобой уперлись в этот несчастный манекен! Что будем делать?

Дрозд усмехнулся:

– Для начала попробуем отыскать хозяйку Шампиньона. У меня к ней есть пара вопросов.

– А потом?

– А потом вернемся к нашей ловушке. Только на этот раз придется заручиться чьей-то помощью.

С самого утра в воздухе что-то неуловимо изменилось. Свежий ветер, вернувшийся в город, принес с собой ощущение перемен и предчувствие близкой грозы.

Теперь не оставалось сомнений: дождь будет. Стрельникова вновь оказалась права. В небе появились первые кучевые облака. Не прежние невинно-белые, похожие на барашков, а мохнатые и серые, словно волчья шкура. По краям их расплывались чернильные пятна.