Кудрат Эргашев - Позывные — «02»

В этот вечер его сразил самый страшный недуг — одиночество. Оно было во всем: в редких прохожих, которые спешили домой, в пустынной и бесконечной улице, по которой он долго и бесцельно бродил, в только что состоявшемся телефонном разговоре. «Нам некуда больше спешить, нам некого больше любить…» — горько усмехнулся Алексей и поежился.

Год выдался нелегкий. Частые загородные рейсы изматывали, отдыхать он не успевал, оставив машину на автобазе и наскоро умывшись, он мчался домой: надо было писать курсовые и контрольные работы, садиться за учебники. Уже поздно ночью как убитый валился на тахту. Утром его будил нахальный звонок будильника, начинался новый день, как две капли воды похожий на вчерашний. В воскресенье Алексей занимался дома целый день и уставал еще больше, чем в рабочие дни.

Тяжелый, всепоглощающий труд стер грани между днем и ночью, не давал возможности отвлечься от дела, отдохнуть и почувствовать ту сладкую усталость, которая знакома хорошо поработавшим людям.

В этих трудных буднях было лишь одно преимущество: он почти не думал о Люсе.

Они познакомились два года назад. Студенты пединститута собирали хлопок на полях нового целинного совхоза. Сюда же из города приехали несколько водителей, которые сели за штурвалы уборочных комбайнов. Вечером у здания школы Алексей увидел Люсю и понял, что сама судьба привела его сюда, за двести пятьдесят километров от города. Люсе не понравилась тогда бесцеремонность, с которой он подошел к ней и затеял разговор. Но позже ее заинтересовал этот невысокий паренек с крупными чертами лица, большими рабочими руками и мягким, даже скорее робким характером.

— Как вы совмещаете работу водителя с учебой на физмате? — спросила она однажды у Алексея.

— А я, Люция, сплю пять часов в сутки, — улыбнулся он в ответ.

Девушка поморщилась:

— Называйте меня лучше Люсей. Кстати, Леша, вы почему выбрали математический?

— Кажется, Кант сказал, что в каждом знании столько истины, сколько математики. А я неравнодушен к истине.

— Ну и напрасно, — лукаво блеснула глазами Люся. — Путь к истине лежит не через математику. Он гораздо проще: надо лишь исчерпать все заблуждения, и можете до нее дотронуться.

— Но при такой стратегии может не хватить жизни, — возразил Алексей. — Вот, например, мы в одном институте учимся, а я вас никогда не видел.

— Так вы же заочник.

Вечерами он уходил в сырой туман, весело хлюпал сапогами по грязи и смеялся, когда капля дождя ненароком попадала ему за ворот. Он огибал хлопковое поле и шел к молодому совхозному саду. Сад спал, накинув на себя молочное покрывало тумана, и только иногда листья перешептывались, тихо советуясь между собой, чтобы не нарушать покой.

Люся приходила обычно раньше его. В больших, не по размеру сапогах, она медленно шла ему навстречу. Он ругал себя за это, но ничего не мог поделать, страда была в разгаре, и он опаздывал опять.

Позже, когда они вернулись в город, встречи стали реже, но с каждым новым свиданием Алексей чувствовал, как эта девушка все более прочно входит в его жизнь, заполняет ее.

И вдруг все оборвалось. Люся стала избегать его, потом просто сказала, что не хочет встречаться. Алексей долго и безрезультатно допытывался до причин такой резкой перемены, но Люся молчала…

Он не видел ее уже несколько месяцев. И вот сегодня, бесцельно бродя по улицам, неожиданно оказался у ее дома. Света в ее окне не было. «Ну и что? Это еще не значит, что ее нет дома. Темные окна зачастую ясное доказательство обратного. А я становлюсь злым… Так и до брюзжания недалеко. В злых мыслях самое страшное, что очерствевшие души постепенно сживаются с ними. Может, зайти? Нет, лучше позвоню».

Алексей зашел в телефонную будку, набрал номер и попросил позвать Люсю и наконец услышал родной до боли голос. Он не сразу ответил.

— Алло, — тихо повторила Люся, и ему почудилось — она догадывается, кто ей звонит.

— Звонит мужчина женщине. Хочет пригласить ее на фильм «Мужчина и женщина». Принято? Здравствуй, Люся.

— Здравствуй, Леша. Как дела?

— Ну так как быть с билетами, которые я держу в руках? — не отвечая на вопрос, спросил он.

— Спасибо. Я не могу.

Вот он, этот холодок, который теперь всегда исходит от ее голоса. Вежливый, но безразличный голос Люси действовал на него, как ушат с холодной водой.

— Значит, отменяется, — не то вопросительно, не то утвердительно произнес он. — Ладно. До свидания.