Даниэль Виктор - Седьмой выстрел

Я ждал, что она расплачется именно сейчас, однако, хотя платок был наготове, слёзы не показались. Мужественная, как её брат-журналист, миссис Фреверт поведала всё, что знала, но волнение выдавала только рука, нещадно комкавшая платок. В отличие от многих других представительниц прекрасного пола, которые сиживали в нашей гостиной на Бейкер-стрит и рассказывали столь же душераздирающие истории, миссис Фреверт не нуждалась в утешении.

Подобная стойкость придавала её рассказу ещё большую достоверность.

— Когда его расстреляли, мистер Холмс, он сказал: «Я мог бы вынести четыре выстрела, но шесть — это уж слишком».

Холмс кивнул, принимая к сведению это замечание, а затем спросил:

— Он говорил ещё что-нибудь?

— Только просил, чтобы не рассказывали нашей матери, которая тогда жила в Калифорнии. Грэм опасался, что это известие убьёт её. В этом был весь Грэм: даже смертельно раненный, он думал не о себе, а о других. Знаете, не прошло и полугода, как известие о гибели сына свело мать в могилу.

— Да, это настоящая трагедия, миссис Фреверт, — ответил Шерлок Холмс.

Он вновь положил свою трубку в раковину и продолжил расспросы, сплетя пальцы в замок и устремив на неё свой проницательный взор.

— Раз все эти подробности известны полиции, отчего вы считаете, что расследование не доведено до конца?

Небо начало темнеть, напоминая о том, что, если мы хотим успеть в Истборн, на лондонский поезд, который отправлялся в пять пятнадцать, нам надо срочно выезжать. Но отважная миссис Фреверт приехала к Шерлоку Холмсу за помощью и не собиралась уезжать, не получив её.

Ожидая ответа, Холмс наклонился вперёд, положив подбородок на сплетённые пальцы.

— Кто-то назовёт это женской интуицией, мистер Холмс…

Её ответ явно не удовлетворил Холмса. Громко вздохнув, он вновь откинулся назад.

— …Но, — продолжала она, — хоть убейте: я просто не могу забыть о тех бесчисленных и, смею добавить, могущественных врагах своего брата. Слишком многие высокопоставленные лица ему угрожали — и прямо, и намёками. Он даже заявлял на них в полицию.

— Уверен, так оно и есть, миссис Фреверт, только боюсь, этого едва ли достаточно, чтобы оспаривать официальное заключение. Уотсон говорил, вам был нужен мой совет. К сожалению, должен вас разочаровать. А теперь, если вы хотите успеть на поезд…

Холмс поднялся и сделал жест в сторону двери.

Миссис Фреверт тоже встала и, устремив взгляд на моего друга, произнесла:

— Мистер Холмс, вы принимаете меня за дурочку? Я ехала из самого Нью-Йорка не за тем, чтобы поговорить с вами о женской интуиции. Вероятно, мне следует поблагодарить вас за то, что любезно согласились выслушать меня.

Примиряющая улыбка и одобрительный кивок Холмса (он редко выказывал подобное отношение, особенно к женщине) сгладили остроту момента.

— Присядьте, прошу вас, — мягко сказал он, и оба вновь заняли свои места.

— Ещё остаётся проблема с выстрелами, — торжествующе заявила она.

— С выстрелами? — повторил я.

— Я имею в виду, с их количеством.

— В него стреляли шесть раз, — напомнил нам Холмс.

— Именно! — воскликнула миссис Фреверт. — Всё так и сообщали. Шесть раз! А затем убийца приставил оружие к своей голове и выстрелил ещё раз.

— Ну да, — медленно произнёс Холмс.

Кажется, он уловил в её доводах какой-то смысл.

Что до меня, я был слегка напуган непринуждённостью, с какой столь утончённая натура, как миссис Фреверт, рассуждала о выстрелах.

— Не понимаете, мистер Холмс? Было семь выстрелов! А у Фицхью Койла Голдсборо, которого считают единственным убийцей моего брата, с собой был только один револьвер на шесть патронов.

Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы заметить противоречие в давно известных фактах; но мой друг, сдержанно улыбнувшись, встал, прошёл в библиотеку и вскоре вернулся с маленьким ящичком, где хранил ещё не отсортированные газетные вырезки. Через мгновение он обнаружил среди них то, что искал.

— Разрешите мне, миссис Фреверт, прочесть заметку из вашей «Нью-Йорк таймс», датированную двадцать четвёртым января тысяча девятьсот одиннадцатого года: «Вчера днём Фицхью Койл Голдсборо расстрелял романиста Дэвида Грэма Филлипса шестью выстрелами… Всадив шесть пуль из автоматического револьвера тридцать второго калибра в грудь, живот и конечности мистера Филлипса. Голдсборо приложил оружие к своему правому виску, и одна из четырёх оставшихся в магазине пуль мгновенно убила его». Мне кажется, наличие десятизарядного автоматического револьвера убедительно объясняет шесть ран на теле вашего брата и одну, смертельную, — на теле убийцы.