Виктория Холт: В Ночь Седьмой Луны

Теперь, достигнув зрелого возраста – 27 лет, я оглядываюсь на удивительное приключение моей юности и почти убеждаю себя, что его не было, как в то время была уверена в его реальности. Но все же временами я пробуждаюсь ночью оттого, что во сне я слышу зовущий меня голос – голос моего ребенка. И вот я здесь, одна из старых дев местного прихода, по крайней мере для тех, кто полагает меня таковой, хотя в глубине души я считаю себя замужней женщиной. И все же меня одолевают сомнения. Не произошла ли со мной какая-то умственная аберрация? Действительно ли, как пытались убедить меня, романтичную и довольно бесшабашную девушку, меня обманули и предали, как многих других, а поскольку я не могла смириться с этим, то вообразила невероятную историю, в которую никто, кроме меня, не верит?

Вот почему для меня очень важно понять, что же случилось в Ночь Седьмой луны. А для этого я решила привести в порядок все подробности той ночи в надежде, что это поможет восстановить правду.

Сестра Мария, добрейшая из монахинь, бывало, качала головой: «Елена, моя девочка. Тебе надо поостеречься. Нельзя быть такой порывистой и бесшабашной».

Более сдержанная сестра Гудрун, сузив глаза, многозначительно качала головой: «В один прекрасный день вы зайдете слишком далеко...»

В Даменштифт, пансионат для девушек при женском монастыре, меня отправили для получения образования в четырнадцать лет, и я жила здесь уже четыре года. За это время я съездила домой в Англию только один раз, когда умерла моя мать. Мои две тетки приехали присматривать за отцом, и я невзлюбила их сразу, так как они отличались от моей матери. Тетя Каролина была похуже своей сестры. Единственным удовольствием для нее было искать в людях недостатки.

Мы жили в Оксфорде, в тени колледжа, в котором когда-то учился отец, пока обстоятельства, вызванные его сумасбродным поведением, не заставили его бросить учебу. Возможно, я пошла в него, я даже уверена в этом. Мои приключения были похожи на его поступки, хотя его никогда не нарушали границ приличия.

Он был единственным сыном в семье, и его родители решили, что он должен учиться в университете. Для этого семье пришлось пойти на жертвы, и тетя Каролина никогда об этом не забывала и не прощала, ибо мой неблагодарный отец в студенческие годы со своим приятелем, тоже студентом, в каникулы отправились пешком через Шварцвальд – Черный лес, там он встретил и влюбился в очаровательную девушку, и естественным концом этой встречи было их супружество. Это походило на сказку, одну из тех, которые породила та страна. Девушка происходила из благородной семьи – страна изобиловала маленькими герцогствами и княжествами и, конечно, обе стороны неодобрительно отнеслись к их супружеству. Родители мамы не хотели, ее замужества за англичанина-студента без гроша за душой; семья же отца, которая с трудом наскребла деньги на его обучение надеялась, что он сделает карьеру в университете, ибо, несмотря на характер романтика, в нем были задатки ученого, и наставники имели на него виды. Но для них ничего не существовало, кроме любви, поэтому они поженились, отец бросил университет и стал искать средства к существованию для семьи.

Он подружился со старым Томасом Треблингом, владельцем небольшой, но преуспевающей книжной лавки рядом с Хай-стрит, и Томас дал ему работу и сдал комнаты над магазинчиком. Молодожены презрели все злые пророчества саркастической тетки Каролины и другой Кассандры – тетки Матильды, и были упоительно счастливы. Но дело было не только в бедности: моя мать не отличалась крепким здоровьем. Когда мой отец встретился с ней в лесу, она поправлялась после болезни в одном из принадлежавших ее семье охотничьих домиков. У нее была чахотка. «Вы не должны иметь детей!» – провозгласила тетя Матильда, считавшая себя авторитетом по болезням. И, конечно, я посрамила их всех, появившись на свет точно через десять месяцев после женитьбы.

Без сомнения, моим родителям было утомительно доказывать всем свою правоту, но они стояли на своем, и их счастье длилось вплоть до смерти матери. Я знаю, что мои тетки роптали на судьбу, не наказавшую, а вознаградившую такую безответственность. Старый грубиян Томас Треблинг, который едва ли сказал одно вежливое слово кому-либо, даже покупателям, оказался для них сказочным дедушкой. Он даже благополучно умер и оставил им не только лавку, но и домик по соседству, в котором жил.